Завет лихого пацана
Шрифт:
Для подавляющего большинства сотрудников Яковлев был «товарищ генерал-майор»; для более узкого круга лиц — Виктор Ларионович, и уж совсем для немногих он оставался по-прежнему Витей. Собственно, Яковлев и не возражал против подобного обращения, ведь Савельев знал его еще в то время, когда он ходил в младших офицерах и даже не предполагал, что когда-нибудь ему удастся дослужиться до генерала. Было бы глупо требовать сейчас соответствующего обращения, в этом случае нарушалось главное требование работы с информатором — доверительность.
Протянув
— Вот то, о чем ты меня просил. Узнаешь?
Ларионов осторожно взял листок.
— Что это?
— А ты взгляни.
Виктор Ларионович цепко наблюдал за его реакцией. Недоумение, отразившееся на его лице в тот момент, когда он взял бумагу, сменилось заинтересованностью.
— Тот самый? — удивленно спросил он.
Яковлев улыбнулся.
— А ты прочитай. Да и чего ради стал бы я тебя обманывать?
— Нет, но…
— Вот ты скажи мне, за все это время я тебя хоть раз обманул?
— Нет, пожалуй, — после некоторого раздумья признал Савельев.
— Ну, вот видишь, тогда чего же мне тебя сейчас надувать? Мы же друг друга знаем тысячу лет!
— Тоже верно. Спасибо, — проникновенным голосом произнес Савельев.
— Ты можешь порвать бумагу.
Леонид отрицательно покачал головой:
— Нет, я ее сохраню. — Сложив вчетверо лист бумаги, он аккуратно положил его в карман.
Вот теперь Савельев был настроен благодушно. Теперь можно приступить к главному.
— Какой экипаж чаще всего летает в Армению?
Савельев достал сигарету, похлопал ладонями по карманам, но зажигалки не обнаружил.
— Огонька у тебя не будет?
— Пожалуйста.
Виктор Ларионович вытащил зажигалку, спрятав огонек в ладонях от порыва ветра, поднес его к лицу Савельева. Яркая вспышка высветила под его глазами темные круги. Яковлев невольно отметил, что за последний год Леонид заметно осунулся.
Глубоко втянув в себя дымок, Савельев сдержанно поблагодарил.
— Спасибо. В основном туда летают три экипажа. Но чаще других экипаж Максима Сергеева.
— Что он за человек?
— Как все. Не хуже и не лучше других. Я с ним учился в летном училище. Человеком нараспашку его, конечно же, не назовешь, эта личность себе на уме.
— Он способен на провоз контрабанды? — прямо спросил Яковлев.
— Хм… Себя подставлять он ни за что не будет. Но если вдруг появится возможность неплохо подзаработать, то вряд ли он от нее откажется. Ведь пилотов особенно не проверяют, сунул в карман какую-нибудь небольшую бандерольку, да и иди себе в кабину!
— А ты что-нибудь подобное за ним замечал?
— Как же не заметить! — откинув голову назад, усмехнулся Савельев. — У него достаток появился. Чем его объяснишь? Вот недавно он свой «Фольксваген» на новый «БМВ» поменял. А ведь «Фольксваген» тоже не старый был.
Яковлев пыхнул в сторону дымком. Уже в который раз он пытался бросить курить.
— Что ты еще заметил?
— Раньше я как-то не придавал этому значения, но однажды прямо перед рейсом встретил его с каким-то молодым армянином. Я тогда хотел подойти к ним, но по выражению лица Максима понял, что разговор у них какой-то напряженный. Причем настолько серьезный, что он меня даже не заметил. А я ведь совсем рядышком проходил. И еще одна деталь. Я тут с ним как-то летал несколько раз в Ереван, так вот, его там обязательно кто-нибудь встречал. Вот только непонятно зачем? Мы все в гостиницу направляемся, а у него вдруг какие-то дела появляются.
— И чем же все это заканчивается?
— А ничем! Потом они его обратно привозят. Однажды я даже видел, как он одному из этих армян передал маленькую коробочку.
— Какая она из себя? — несколько поспешнее, чем следовало бы, спросил Яковлев.
— Ничего необычного в ней не было. Немного больше, чем спичечный коробок, перетянута синей изолентой.
— Как это происходило?
— На первый взгляд не случилось ничего особого. Сергеев отошел от нас и отправился в зал ожидания. Перемолвился с каким-то армянином несколькими фразами и пошел в летную гостиницу.
— А как ты сам оказался в зале ожидания, следил, что ли, за ним? — прищурился генерал.
Савельев усмехнулся:
— Было бы с чего. Я с инспекцией в тот раз прилетел, а меня в зале ожидания тоже встречали, письмо нужно было передать. А потом я к своей знакомой пошел, чтобы время не пропадало, она в ресторане работала.
— Ты мне не рассказывал об этом эпизоде, — перебил Яковлев.
— Посчитал его слишком уж незначительным. У нас подобные вещи не считаются контрабандой. Кто-то просит письмо в ящик опустить, кто-то маленькую бандероль передать. Ну, сам посуди, одно дело отправлять бандероль по почте, и другое дело — самолетом. Каких-то три часа — и на месте! У нас за это даже такса установлена. Со своих берем по-божески, ну а если кто со стороны, тогда другое дело.
Яковлев с отвращением отшвырнул сигарету. Едкая горечь буквально разъедала его носоглотку. Трудно было понять, то ли табачок и в самом деле был отвратительного качества, то ли сыграло свою роль самовнушение.
— Ты вот что, Леонид, сделай, — генерал-майор слегка поморщился. Надо обязательно попить кофе, чтобы вытравить из горла горчичный привкус. — Понаблюдай за этим Сергеевым. Он мне очень интересен. Если выявится что-нибудь любопытное, так обязательно дай знать.
— Хорошо.
— Ну а сейчас давай распрощаемся.