Завет Нового Мира
Шрифт:
– Я угощаю.
Мишка, простецкая душа, сразу просветлел. Халяву все любят, и он не исключение. Маша же, напротив, нахмурила брови. Не любила она, когда за нее платят. Особенно тот, с кем недавно познакомилась.
– Давай лучше вскладчину, - предлагает она.
Брат вопросительно на нее смотрит, на что она достает из сумочки пластиковую карту. Зеленую, не серую. Кредитную. Лицо у Мишки при взгляде на нее перекосилось. На карту, не на сестру.
Сам я не был большим любителем кредитов в любом форме. Коробит меня просыпаться по утрам с мыслью, что кому-то что-то должен. Однако других я не осуждаю. Да и нужно же как-то офисному
– Хорошо, - легко соглашаюсь я и говорю: - Тогда пойдем?
– Пойдем, - отвечает она.
И мы втроем заходим в универмаг. Путь предстоит долгий, так что набираем достаточно. Но не с излишком.
Мишка, что покрепче, на дух не переносит. Сестра с ним в этом была солидарна. Ну а я последовал мнению большинства, и так наша тележка оказалась загружена в основном пенным и соответствующими закусками. Обычная еда и напитки у каждого были свои.
В назначенное время к толпе подростков, если так можно назвать группу людей в возрасте от 18 до 25 лет, подъезжает туристический двухэтажный автобус. Народ как обычно ломанулся вперед, но открывается дверь и оттуда выходит молодая, чуть полноватая девушка в удобном спортивном костюме, которая перегораживает собой проход и громко объявляет:
– Меня зовут Алла, и я ваш провожатый. Заходим организованно, по спискам. Не забываем готовить паспорт, - и, достав из папки листок бумаги, стала зачитывать фамилии: Абрамова Наталья Сергеевна, здесь?
– из толпы поднимается тонкая белая ручка и, сверив паспортные данные, она пускает ее в автобус.
– Асташкин Иван Геннадиевич ... Бахвалов ... Белый Алексей....
Услышав свою фамилию, я не даю ей закончить и высоко поднимаю руку, выхватывая у Мишки пакеты:
– Здесь.
Сверившись с паспортом, она пропускает меня, и я сразу поднимаясь на второй этаж. Поднимаюсь, а там уже сидит Наташа, заняв сумками соседнее кресло. Пройдя мимо нее в хвост автобуса, сажусь у окна, а на двух соседних местах ложу свою сумку и пакеты. Моих новых знакомых с фамилией Яшкины ждать придется долго. Как-никак, последняя буква алфавита.
Когда автобус наконец загрузился и тронулся с места, я не отлипал от окна следующие полчаса, пока мы выезжали за черту города. Прощался с городом на долгие полгода. Именно столько по условиям контракта я обязан отработать в селе Малые Дубки, прежде чем смогу вернуться обратно. Если, конечно, мне там так не понравится, что захочу остаться.
Ехать до Малых Дубков предстояло почти два дня. Автобус шел плавненько, убаюкивал, и многие уснули, невзирая на орущий плазменный телек и гудящую толпу подростков. Завидую им. У меня самого чуткий сон, любой шум и проснусь.
Алла, оставшись внизу, пыталась запретить всем знакомиться исконно-русским способом. Говорила, что не будет каждые 15 минут останавливать автобус. Увы, даже надавив на самый слабый человеческий орган - мочевой пузырь, ей не удалось этого сделать. Так что добирались мы весело, но долго. Так как останавливались не раз в 3 часа, как должны были, а каждый час, особенно долго задерживаясь на бензоколонках, ожидая, пока народ простоит очередь в туалет и пополнит запасы.
Когда автобус повернул за указателем “Малые Дубки”, меня раздирали противоречивые чувства. Все-таки следующие полгода я проведу вдали от города, ставшего родным, буду скучать по друзьям
Тогда я еще не знал, что в ночь дня приезда произойдет нечто из ряда вон выходящее, и я буду благодарен судьбе за то, что в тот момент не оказался в городе с миллионным населением.
Глава 1. Малые Дубки
По приезду всех нас устроили в одном месте - в оставшейся еще с советских времен старой пятиэтажке-общаге. Парней поселил на втором этаже, а девушки заняли третий и частично четвертый этаж. Как я понял, завтра подъедет вторая партия и будет полна горница.
В комнате стояла только кровать на пружинах, тумбочка, да небольшой шкаф в углу. Как-то сразу повеяло воспоминаниями, когда я каждое лето ездил в лагерь “Солнышко”, пока мать не сократили с завода, и про бесплатные путевки пришлось забыть.
На каждом этаже в конце коридора располагался туалет с железными кабинками и дыркой в полу, ржавыми умывальниками, а за смежной дверью - душевая с выцветшей плиткой и всего одной лейкой с наполовину забитыми соплами.
Когда народ понял что к чему и пошел жаловаться на бесчеловечные условия быта, оказалось, что жаловаться вроде как некому. Алла уехала вместе с автобусом, а смотрителю общаги, которому она сдала нас с рук на руки, до наших претензий не было никакого дела.
Хотя я не понимал, что именно их не устраивает? Ну да, не Хилтон, но жить можно. Спальным местом нас обеспечили, холодная и горячая вода есть, глянул мимоходом меню - кормят вообще обалденно. Что еще для счастья надо?
Не успел я устроиться, как в дверь постучали. Открываю, а за ней целая делегация собралась. Морды кислые, от них так и разит праведным гневом.
– Через 5 минут собираемся внизу, - безапелляционным тоном заявляет мне блондинистая красотка с роскошной грудью. Ей, конечно, доить коров в хлеву - работа мечты.
– Рановато вы на обед собрались, не находишь?
– ехидно улыбаюсь я ей, уставившись в разрез платья.
– Какой еще обед?!
– воскликнула она.
– Мы будем требовать, чтобы нас устроили как полагается.
– А как полагается?
– не понимаю я.
Как собственно и она меня:
– Что?
– Я говорю, а как нас полагается устраивать? У каждого отдельная комната с кроватью, туалет с душем в конце коридора, кормить вас никто не отказывается. Так чего Вам, собственно, не хватает?
– Ты что, дурак?
– выступает стоящий за ней худосочный рыжеволосый имбицил под два метра ростом.
Не думаю, что он хотел меня оскорбить, но и пропускать такое мимо ушей нельзя. Промолчишь, и будут ведь принимать подобные обращения как данность.
– Как ты меня назвал?
– говоря низким голосом, оскаливаюсь я и переступаю порог.
– А ну-ка повтори. Может я, что не так понял?
Я был ниже него, к тому же один против двоих. Девчонки не в счет. Но, и это очень большое НО, это еще ничего не значит. По одежде могу судить, по словам, по поведению, что их воспитывали как типичных представителей городской молодежи - гонора через край, грудь колесом, а как отвечать за свои слова, так сразу идут на попятную. Им не ломали носы, не выбивали зубы, не разбивали головы битой. Они жили спокойной, размеренной жизнью и хороши только в одной драке - словесной.