Заветное желание
Шрифт:
— Что мы можем сделать?
— Полагаю, настал момент сбора информации. У нас есть резиденты в окружении Деймоса или Аргаррона?
— Нет, но у нас есть лучше… — Лия, тряхнула руками, разминая кисти перед заклинанием, — Спустись пониже.
— Хорошо, — Грэг кивнул и дернул несколько рычагов.
Корабль начал быстро спускаться, пробивая один за другим несколько облачных слоев. Когда на палубе стало возможно находиться без теплой защиты, дверь в каюту отворилась, и Лия вышла на палубу. Она подняла руки расправила крылья, обращаясь к воздушной стихии, после
На палубе примерно через минуту появился сильф, одетый в бледно-голубую тунику, с небольшим ножиком на поясе. Радужные глаза смотрели без характерной для этих духов дурашливости, а на лице пролегло несколько совсем недетских морщин.
— Эаллойенум, — сказала ворожея, — Ростислав в беде.
— А ты кто? — спросил элементал, — Мы с Шаллагартой обещали помочь ему, а не тебе.
— Я… — Лия, казалось, смутилась. Она хотела уже пригрозить духу, но подумала, что Ростиславу это бы не понравилось, поэтому сказала: — Поверь, ему нужна твоя помощь… Вернее, нам с Грэгом нужна, чтобы вытащить его.
— Так вы его друзья? — спросил сильф.
— Ну да, конечно, — Лия вздохнула, — Но если ты не хочешь помогать, я тебя не неволю…
— А что надо сделать?
— Найти Ростислава и разузнать, как он, ну, и как ему помочь, если это будет не слишком сложно.
— А если я сам смогу помочь? — спросил элементал, тряхнув прозрачными крыльями несколько раз.
— Как угодно, — девушка кивнула, — Только не рискуй понапрасну, хорошо?
— Ладно, — сильф кивнул, — Ну, я полетел?
— Удачи, — Лии захотелось погладить сильфа по шелковым волосам, но она сдержалась. Сильф был старше нее, старше ее отца и, как ворожея подозревала, чуть ли не ровесником всего Каенора.
Элементал постоял пару секунд, а потом исчез, превратившись в легкий порыв ветра, неуязвимый и незаметный почти для всех в Каеноре.
* * *
Первое, что почувствовал Ростислав — это боль. Болели крылья, болели запястья, а еще спина. Юноша застонал и открыл глаза. Он стоял у каменной стены, распятый грубыми гвоздями за руки и перепонки крыльев, а на животе у него был след от непрофессионально исцеленной сквозной раны. Причем руки были прибиты так, что гвозди пробивали и их, и крылья. Растительной брони не было, как не было ни оружия, ни вообще чего-либо.
Камера представляла собой темное каменное помещение без окон, в котором правда, было довольно просторно. На противоположной от юноши стене виднелись смутные очертания железной двери, за которой, судя по полоске света, горел факел или масляный фонарь.
«Боже мой», — подумал Ростислав, — «Как больно…»
Он попробовал вспомнить исцеляющее заклинание, но обнаружил, что магия блокирована стоящим в углу талисманом на треножнике. Небольшая золотистая сфера только тускло сверкнула, когда заклинание Ростислава бессильно ушло в нее. Что ж, следовало ожидать.
Двинуться не представлялось никакой возможности: Ростислав стоял на полу у стены, а гвозди, удерживающие его тело, были, похоже, вбиты прямо в
Ростислав вздохнул. Что ж, он проиграл. Лия и Грэг так и не дождутся его в условленное время и наверняка полетят его спасать, чтобы и самим попасться в плен. Или же погибнуть. От этой мысли запершило горле, а на глаза навернулись слезы. Юноша не выдержал и тихо расплакался. Мысль о том, что может пострадать Лия, причиняла еще большие страдания, чем гвозди, с учетом собственного бессилия на данный момент.
Шло время. В камеру никто не приходил, и делать было нечего, кроме как тихо страдать от вбитого в тело железа. Малейшее движение причиняло боль в пробитых руках и крыльях, так что даже расслабить ноги, стоящие на полу, было невыносимо. Утешало одно — бесконечно так держать его не станут, раз не убили сразу и, более того, вылечили смертельное ранение.
Неизвестно, сколько прошло времени, но дверь открылась, впуская внутрь лорда Деймоса, которому пришлось согнуться, чтобы не сбить шлемом притолоку. Ростислав поднял на него взгляд. Деймос выглядел как новенький, более того, двигался более непринужденно, очевидно, внес какие-то изменения в новое тело или же попросту обновился.
— Избранник, — сказал он, и голос прозвучал в камере низко и мощно, — Полагаю, ты понимаешь, почему тебя оставили в живых.
— Конечно, — Ростислав прочистил пересохшее горло и сплюнул, — Тебе надо преподнести меня Аргаррону.
— Ты что-нибудь хочешь сказать?
— Где мои родители?
Лорд хохотнул.
— Меня на твоем месте волновала бы, прежде всего, собственная судьба. Но раз ты настаиваешь…
Он поднял руку ладонью вверх, и в ней появился тускло светящийся шар, в котором иногда проскальзывали то одно, то другое лицо. В лицах проскальзывали знакомые с детства черты…
— Подонок, — проговорил Ростислав.
— Я решил, что будет лучше их не разлучать, — в голосе Деймоса звучала издевка, — Но не беспокойся. Как только Аргаррон с тобой закончит, вы все встретитесь.
Юноша промолчал. Продолжать эту дискуссию, доставляя удовольствие Деймосу, он не собирался. Тот положил шар рядом с антимагическим талисманом и сказал:
— Пусть полюбуются на своего сына. Уверен, они тебя узнают.
— А они нас слышат? — спросил Ростислав.
— Да, — лорд кивнул, — Так что можешь с ними поболтать. Впрочем, ответить они тебе не смогут.
— Зачем?
— Что зачем? — не понял лорд.
— Зачем ты это сделал?..
Деймос с лязгом дернул плечами:
— Если ты имеешь в виду, зачем я сходил в твой мир, то я всего лишь выполнял приказ. Аргаррон так сказал, а я сделал по его слову.
— Если бы… — Ростислав опять закашлялся, — Если бы ты их не тронул, у вас оставался бы шанс, что я все брошу и вернусь в свой мир…
— Не льсти себе, мальчик, — Деймос приблизился к Ростиславу вплотную, обдав из-под забрала леденящим дыханием, — Если бы ты мешал Аргаррону или представлял хоть малейшую угрозу, ты не прожил бы и дня после принятия решения о твоей смерти.