Заветные русские сказки
Шрифт:
– Сделай милость, не дерись, ведь я тебе ничего не сделал! – а сам ну пятиться вон из избы.
На беду, нога разулась, и мужик при выходе прихлопнул оборку дверью и упал.
– Батюшка, отпусти! Не держи меня, право слово – ничего тебе не сделаю!
Богатый купец часто зазывал к себе всяких людей, поил, кормил, угощал; только коли кто скажет ему противное – того непременно поколотит. Раз зазвал он к себе ямщика. Тот отпряг лошадей, вошел в хоромы и
– Довольно, хозяин! Мне пора ехать.
Купец давай его бить, так что ямщик едва вырвался и стал запрягать лошадей. Купец за ним. Ямщик нарочно начал дугу вкладывать кольцом назад. Купец закричал:
– Не так вкладываешь!
А ямщик давай его бить да приговаривать:
– Не твое дело указывать! Не твое дело указывать!
Один мужичок охотник был драться; зазвал к себе в гости мужика, велел хозяйке собрать на стол, велит гостю садиться за стол. Тот отговаривается:
– Что ты Демьян Ильич, беспокоишься напрасно?
Демьян Ильич ему плюху, да и по щеке, и говорит:
– В чужом доме хозяина слушай!
Тому нечего делать, сел за стол, потчует его; он ест. Хозяин начал рушать хлеба много. Мужик и говорит:
– Куда ты, Демьян Ильич, столько хлеба нарушиваешь?
Демьян Ильич и другу ему чику.
– Не указывай, – говорит, – в чужом доме! Делай то, чего хозяин велит.
Мужик не рад стал: ежели потчует – не ест, не слушает Демьяна. Тот его бьет да приговаривает:
– В чужом дому хозяина слушай!
На эту пору ниоткуда возьмись – другой детина, только в невзрачной лопотине, а парень бойкий, без спросу отворяет ворота, заезжает в ограду; а Демьян вышел на крыльцо, кланяется:
– Милости просим, милости просим! – Охота и этого побить!
Детина – неробкий, снимает шапку и говорит:
– Извини, Демьян Ильич, я не спросился – заехал.
– Ничего, ничего! Милости просим в избу.
Детина вошел. Хозяин и его садит за стол, жене велит ставить ествов, нести хлеба, так и потчует! А детина ест да ест, не перечит. Демьян сколько ни бился – детина ни в чем не перечит: не удалось ему ударить.
Он и пошел на проделки, вынес хорошее, самое лучшее платье, говорит детине:
– Скидай то, надевай вот это!
Думает сам: «Ужо-де отпираться станет, я его выколочу». Детина не прекословит, надевает. Демьян то, другое подсунет; детина все не спорит.
Вывел хорошую лошадь, обседлал в лучшее седло, надел добру узду и говорит детине:
– Садись на мою лошадь; твоя-то худая!
Ужо да не станет ли перечить?
Детина сел. Демьян велит ехать; тот молчит, понужнул лошадь, выехал из ограды и говорит:
– Прощай, Демьян! Не черт пихал, сам попал!
И уехал – поминай
Демьян посмотрел вслед, хлопнул руками, да и сказал:
– Ну, видно, нашла коса на камень! Дурак же я – хотел побить, да лошадь и пробил!
Может, лошадь-то со сбруей-то сот полуторых стоила.
Жил-был барин; вышел однажды на базар и купил себе канарейку за пятьдесят рублей. Случилось быть при этом мужику; пришел мужик домой и говорит своей бабе:
– Знаешь ли что, жена?
– А что?
– Ходил я сегодня на базар; там был и барин, и купил он себе малую пташку – пятьдесят рублей заплатил. Дай-ка я понесу к нему своего гусака: не купит ли?
– Понеси!
Вот взял мужик гусака и понес к барину. Приносит:
– Купи, барин, гусака.
– А что стоит? – спросил барин.
– Сто рублей.
– Ах ты, болван!
– Да коли ты за малую пташку не пожалел пятидесяти, так за эту и сотня дешево!
Барин рассердился, прибил мужика и отобрал у него гуся даром.
– Ну, ладно, – сказал мужик, – попомнишь ты этого гусака!
Воротился домой, снарядился плотником, взял в руки пилу и топор и опять пошел; идет мимо барского дома и кричит:
– Кому теплы сени работать?
Барин услыхал, зовет его к себе:
– Да сумеешь ли ты сделать?
– Отчего не сделать; вот тут неподалечку растет теплый лес: коли из того лесу да выстроить сени, то и зимой топить не надо.
– Ах, братец, – сказал барин, – покажи мне этот лес поскорее.
– Изволь, покажу.
Поехали они вдвоем в лес.
В лесу мужик срубил огромную сосну и стал ее пластать на две половины; расколол дерево с одного конца и ну клин вбивать, а барин смотрел, смотрел, да спроста и положил руку в щель. Только он это сделал, как мужик вытащил клин назад и накрепко защемил ему руку. Потом взял ременную плетку и начал его дуть да приговаривать:
– Не бей мужика, не бери гусака! Не бей мужика, не бери гусака!
Уж он его дул, дул! Вволю натешился и сказал:
– Ну, барин, бил я тебя раз, прибью и в другой, коли не отдашь гусака да сотню рублей в придачу.
Сказал и ушел, а барин так и пробыл до вечера: дома-то поздно хватились его, да пока нашли да из тисков высвободили – времени и многонько ушло!
Вот барин захворал, лежит на постели да охает; а мужик нарвал трав, цветов, обтыкался ими кругом, обрядился дохтуром и опять идет мимо барского двора и кричит:
– Кого полечить?
Барин услыхал, зовет его:
– Ты что за человек?
– Я дохтур; всякую болезнь снимаю.
– Ах, братец, пожалуйста, вылечи меня!
– Отчего не вылечить? Прикажи истопить баню.