Заветные желания

Волхова Ульяна

Андреа только диву давалось, а я отшучивалась и повторяла присказку матушки Эльзы:

— Когда Боги хотят наградить они дают характер, а когда наказать — Характер.

К сожалению, моя выдержка тоже не бесконечна, а Вейнц продолжал и продолжал играть на моих нервах. Настал день, когда и с меня стало довольно.

Всё шло как обычно: Вейнц был в своём репертуаре, но явно уже не знал, как досадить мне больше. Поэтому он пошёл по пути наименьшего сопротивления: просто толкнул меня под локоть, когда я ставила горячий заварочный чайник. Разумеется, я обожглась сама и обожгла его. Он кричал, а я, чтобы избежать

ожогов, молча снимала тонкие, кружевные, промокшие перчатки, которые носила практически всегда. Снимала и думала, что если Вейнц не замолчит, он точно пожалеет, что на свет родился. Не знаю, чтобы я сделала, но в тот момент я была уверенно, что он непременно пожалеет…

Господин Вейнц активно размахивал руками и случайно коснулся моей обнаженной ладони.

В моём сознании сразу же возник целый ряд картинок, выстроившихся в логическую цепочку. В них Вейнц казался просто пожилым человеком, который всю свою жизнь посветил карьере, отталкивая всё, что якобы могло ему мешать. На что боролись, на то и… Он одинокий старик. По-настоящему одинокий. Настолько, что ежедневно приходит в ближайшее кафе, только чтобы почувствовать себя сопричастным. Ежедневно доводит меня, только чтобы видеть эмоции и живые лица. И ещё обида на всех, на своё одиночество. Как же он хотел бы от него избавится…

Мою злость, как прибрежной волной смыло. В первый раз я улыбнулась старику своей реальной, искренней улыбкой. И, не обращая внимания на его брюзжание, сказала:

— Господин Вейнц, хватит ворчать. Посмотрите какая погода!

Может и глупо, но нужно же с чего-то начать разговор…

Наверняка, старик хотел что-то возразить, огрызнуться, продолжить упрекать, только кто ему даст? Во всяком случае не я!

— Удивительная погода! И не жарко… От жары чувствуешь себя ленивым и неповоротливым. И не холодно. Тепло! Самое то. Мне кажется, что этим летом нам всем жутко повезло. — и все это я тараторю практически на одном выдохе, ни на секунду не давая себя перебить.

— Ты правда так думаешь? — насмехается господин Вейнц, кажется, забывший о происшествии.

— Конечно. Извините, я сейчас всё поменяю. — быстро иду в подсобку, беру новые скатерть и салфетки, возвращаюсь и перестилаю. И всё это время трещу о пустяках. Трещу, трещу, уже язык болеть начинает. Но я наглею ещё больше: присаживаюсь напротив старика и пускаюсь в рассуждения о жизни… При этом мысленно радуюсь, что других посетителей, пока нет.

А у господина Вейнца глаза давно на лбу, у него даже речь отняло. Под конец он от меня убегал, а я ему ручкой махала и кричала: «Рада была вас видеть. Заходите ещё!»

Такое растерянное лицо у обычно сверхсамоуверенного мужчины надо было видеть. Не ожидали? Знаю, что не ожидали! Сама в шоке!

На следующий день я также болтала о пустяках без умолку. Таким способом я вела все наши встречи в течение двух недель. И господин Вейнц не сбежал! Он меньше вредничал, но всё больше отмахивался от меня, как от назойливой мухи.

Что ж, значит можно сделать следующий шаг в моей операции: резко замолчать.

Несколько последующих дней получала лишь недоуменные взгляды. Пустяки! Ведь к концу недели господин Вейнц не выдержал и заговорил первым!

— Клэр, как ты находишь погоду? — послышался тихий голос.

— Замечательной, господин Вейнц.

Просто великолепной! — не сумела удержать торжествующую улыбку.

— Да же так… — задумался старик и бросил взгляд на свой зонт: на улице лило как из ведра.

— Конечно! Как погода может быть плохой в такой приятной компании?

С этого дня между мной и стариком завязалось что-то вроде дружбы. Каждый раз, когда я его обслуживала между нами шёл милый непринужденный разговор. Иногда господин Вейнц всё же привередничал, но грубости больше себе не позволял. А когда я примерила его ещё и с Андреа, старик стал заходить несколько раз на дню. Просто так, просто поболтать. И нам это нравилось!!! Причём всем троим.

— Клэр, как у нас дела? — забежала в мой кабинетик Андреа.

— Честно, очень даже неплохо. Если дела пойдут так и дальше, то через пару месяцев сможем нанять работников. А у нас появится свободное время!

— Правда?!

— Угу. — кивнула головой.

— Это же замечательно! — Андреа хотела захлопать в ладоши, но резко остановила ладони в сантиметре друг от друга. Посмотрела на меня, а потом спросила:

— Если у нас действительно всё так хорошо, то почему ты такая задумчивая.

— Андреа, кондитерская может обслуживать гораздо большее количество клиентов, чем сейчас. Но их надо как-то привлечь.

— Рекламная акция? — предложила подруга.

— Хорошая идея. Но вот какая? И на кого направленная?

Этот вопрос мучил и меня, и партнёра долго, но жизнь, как всегда, расставила всё по местам.

Кондитерскую посетили мои любимые клиенты: мадам Флер и её сынишка Джанни.

Мадам была мила и улыбчива. А какое у неё было чувство стиля! Внешне она мало привлекала внимания: среднестатический рост и комплекция, обыкновенные русые волосы и голубые глаза. Но было в ней что-то, что заставляло смотреть ей вслед. Этим чем-то и была сама мадам Флер: её улыбка, манеры, осанка, умение подобрать одежду так, что её мало примечательная внешность сверкала! А её сын Джанни — очаровательный белокурый ангелок с картинки. Ой, чувствую, много девушек наплачутся из-за него в будущем!

Эта парочка невольно заражала своей энергией. Когда они заходили на огонёк, все кафе заливала атмосфера веселья, которая держалась весь день!

Но сегодня что-то пошло не так. Джанни хмурился и капризничал, а его мама обеспокоено пыталась успокоить сына.

— Милый, ты ни в чём не виноват. Папа не пришёл, потому что очень занят на работе. — повторяла мадам раз за разом.

— Нет! Нет! Он обещал!

— Он работает, Джанни. — измучено улыбнулась женщина.

— Неправда, на Френки у него всегда есть время. Он всегда приходит на все его соревнования, всегда хвалит, а меня не замечает!

— Ну, что ты, милый. Папа так тобой гордится! Твои рисунки просто восхитительны!

— Это видишь только ты! Отцу дела нет до меня! Я же не чемпион!

Маленький мальчик вскакивает, размазывая кулачками слёзки. Он срывается с места и бежит. Вот только на проходе я оказалось — и наше столкновение было неминуемо. Я уронила поднос, а, пытаясь его подхватить, измазала лицо в крем.

— Прости, Клэр. — большие голубые глаза смотрят на меня с сожалением, а маленькая рука пытается убрать крем с моей щеки. — Я не хотел!