Зависимость. Трилогия
Шрифт:
– Камень Диса, - прошептал он.
– Где ты взяла его? Он был потерян больше двух лет.
– Это то, почему мы были здесь. Из-за демона, который согласился мило отдать нам этот камень. И как только мы вернулись, Фиби уже не было.
Снова заговорил демон.
– Они знали, что мы появимся здесь, знали и когда. Вот почему внутри было так мало демонов, а камень практически остался без защиты.
– Ты знаешь, куда они могли ее доставить, если она еще жива, конечно? От трупа жницы мне не будет никакой пользы.
–
– Зато мы нашли поблизости другой труп.
– Она кивнула за спину Джаду.
Позади, метрах в ста, действительно лежал труп с разорванной грудной клеткой. Диаметр дыры в его груди соответствовал крупному мужскому кулаку. И, насколько Джад мог судить, не приближаясь к телу, кто-то вырвал его сердце.
– Демоны обычно просто так не вырывают человеческие сердца, - сказал Джад.
– Вы знаете, кто это такой.
– Ее брат, - ответил демон.
– Тот самый, что поклялся ее убить.
– Но при этом он мертв, а она все еще жива. Согласитесь, это довольно забавно.
– Мы не можем быть в этом уверены на сто процентов. Я уже видел его мертвым, что помешает демонам снова воскресить его, или же убить жницу, пока мы тут треплемся?
Джад покачал головой.
– Ладно, ребятки, поступим так. Хоть мне и неприятно это говорить, но, по-моему, вместе у нас будет больше шансов на успех в спасении жницы или же ее останков из лап демонов. Поэтому предлагаю вам такой план: вы не мешаете мне работать, а я за это так уж и быть попробую спасти вашу подружку.
Крайм, прищурившись, посмотрела на него.
– Ты же не думаешь, что мы тебе верим?
– Я? Конечно нет. Поэтому, до встречи.
Он развернулся было, чтобы уйти, но вдруг развернулся на пятках, а в следующий миг уже оказался рядом с Крайм, схватив ее за горло одной рукой, а другой прощупывая карманы ее куртки.
Забрав камень, он сказал:
– Надо же, он даже настоящий.
– Отдай его мне, - закричала Крайм.
– Забирай, - Джад бросил камень в ее протянутую ладонь.
– Пока он мне не нужен, а потом я сам приду за ним.
После этого он молча развернулся, сел в машину и уехал.
2.2
Панфобия (панафобия, панофобия, пантофобия) -- боязнь всего или постоянный страх по неизвестной причине.
Рен повернула голову, чтобы увидеть того, кто всегда был рядом с ней с самого ее рождения. Неро был больше, чем ее братом, он был частью ее души, облаченной в телесную оболочку из костей, мышц и кожи. Каждый раз, поворачивая голову, девушка видела лицо брата, как две капли воды похожее на ее собственное: одинаковые тонкие черты, высокие скулы, узкие прямые носы, раскосые глаза (у него - светло-зеленые, у нее - серые), тонкие губы, бледная кожа, прямые светлые брови, всего на несколько оттенков темнее волос.
Всегда вместе.
Проходящие мимо люди бросали на близнеца Рен напряженные, испуганные взгляды. Рен не понимала отчего, ведь ее брат был высоким, широкоплечим, красивым, но все же было в нем что-то настораживающее, выдающее в нем охотника. Некий сигнал, предупреждающий, что от него лучше держаться подальше.
– Что?
– спросил он чересчур резко, поймав на себе взгляд сестры.
– Ничего, - ответила она тихо.
– Тебя снова что-то беспокоит?
– теперь его голос звучал мягче, но в нем все еще проступали отчетливые командные нотки.
Неро - был их разумом, Рен - сердцем, и она во всем привыкла его слушаться. Его приказы не обговаривались, а исполнялись. Иногда Рен казалось, что брат местами перегибает палку, но ей и в голову бы не пришло ему перечить или пытаться оспорить лидерство. Он был старшим в их семье, насчитывающей сейчас всего лишь двоих человек, и Рен знала, что Неро сделает все возможное и невозможное, чтобы сохранить то, что осталось.
– Нет, ничего. Забудь.
– Отвечай, когда я тебя спрашиваю.
Рен начала сердиться.
– Я же ничего не сказала. Все хорошо.
Неро с сомнением посмотрел на нее, но мгновение спустя отвернулся.
На самом деле она солгала. Было достаточно вещей, которые ее беспокоили, но Неро считал все ее сомнения бабскими глупостями, а Рен привыкла отступать каждый раз, когда брат начинал сердиться. Больше потому, что в конечном итоге именно он всегда оказывался прав, а не потому, что она не могла постоять за себя или боялась его.
Он открыл перед ней двери, на несколько секунд замерев на пороге, прислушиваясь. Она шагнула вперед, лишь увидев его кивок. В подвале было темно, но они не могли включить фонари, не выдав себя. Рен шла впереди, в левой руке держа нож, в правой - фонарь, Неро шел прямо за ней, ступая так тихо, что она больше ориентировалась на стук его сердца, отдающийся в ее голове, как второй пульс, чем на звук его шагов.
Лестница оказалась короткой, слишком. Рен замерла на краю обрыва, глядя вниз. До земли было, по меньшей мере, метра два, внизу виднелись обломки каменных ступеней и какой-то мусор. Воздух был влажным и отчетливо отдавал чем-то кислым.
Горячее дыхание Неро коснулось ее уха, затем раздался его едва различимый шепот:
– Я первый. Три минуты.
Рен вжалась животом в стену, пропуская его вперед. Неро ловко спрыгнул вниз, приземлившись с тихим хлопком. Судя по звуку, он упал на что-то липкое. Рен начала мысленно считать до ста восьмидесяти. Ожидание нервировало ее, и, добравшись до ста шестидесяти, она уже приготовилась услышать тревожный сигнал, который означал, что она должна будет уйти, оставив брата, но его так и не последовало.