Зависть
Шрифт:
Марис опомнилась и только собралась привести себя в порядок, как подал сигнал ее телефон.
– Можете говорить, мэм, – сообщила секретарша.
– Спасибо, Джейн, – ответила Марис. – Вы мне больше не нужны, можете идти домой. До завтра. – С этими словами она нажала на аппарате мигающую красную кнопку. – Алло?..
– Помощник шерифа Дуайт Харрис слушает. Говорите!
– Здравствуйте, мистер Харрис. Спасибо, что смогли поговорить со мной. Меня зовут Марис Мадерли-Рид.
– Повторите, пожалуйста, – попросил помощник шерифа. Марис еще раз назвала себя.
– Так-так, понятно…
Марис немного помолчала, давая Харрису время что-то сказать или спросить, но он никак не отреагировал,
– У меня к вам несколько необычная просьба, мистер Харрис. Мне нужно связаться с человеком, который, по моим сведениям, проживает в вашем округе на острове Санта-Анна.
– Да, это действительно в нашем округе.
– Ведь это в Джорджии, я не ошиблась?
– Совершенно верно, мэм. – На этот раз в голосе помощника шерифа прозвучало что-то похожее на гордость.
– Скажите, Санта-Анна – это и правда остров? Самый настоящий?
– Да, это остров в океане, хотя и не очень большой. Он находится всего в двух милях от побережья. А кто из жителей вам нужен?
– К сожалению, я знаю только инициалы – П.М.Э.
– П.М.Э.?..
– Да. Вы знаете человека с таким именем?
– Не могу сказать, мэм. Это мужчина или женщина?
– К сожалению, этого я тоже не знаю.
– Не знаете, значит… – После небольшой паузы помощник шерифа спросил:
– Если вы не знаете даже, мужчина это или женщина, тогда зачем вам этот… человек?
– У меня есть к нему деловое предложение.
– Бизнес?
– Да, бизнес.
– Угу…
Марис поняла, что уперлась в стену, и попробовала начать сначала:
– Я подумала, что вы, наверное, многих знаете и слышали о ком-то…
– Нет.
Марис стало ясно, что так она ничего не добьется, а между тем время истекало. Ее ждал Ной, и в ее распоряжении оставалось всего минут десять.
– Что ж, мистер Харрис, – сказала она, – извините за беспокойство.
– Никакого беспокойства, мэм.
– Может быть, вы на всякий случай запишете мои координаты? – предложила она. – Вдруг вы что-то вспомните или узнаете… Я была бы весьма признательна, если бы вы сообщили мне любую информацию о человеке с такими инициалами.
– Хорошо, мэм, я записываю…
После того как Марис продиктовала Харрису свое имя и телефонные номера, помощник шерифа спросил:
– Послушайте, мэм, не могли бы вы все же сказать, что у вас за дело? Если речь идет об алиментах или о нереализованном ордере на арест, я должен…
– Нет-нет, – перебила Марис. – Мое дело не имеет никакого отношения к… к правосудию. Я же сказала – у меня к мистеру П.М.Э. сугубо деловое предложение. Я бы хотела, чтобы он… э-э-э… сотрудничал с фирмой, которую я возглавляю.
– Что ж, ладно… – Помощник шерифа не скрывал своего разочарования. – Мне действительно жаль, мисс Мадерли-Рид, что я не смог вам помочь.
Марис еще раз поблагодарила его и, положив трубку, поспешила в крошечную туалетную комнату, куда можно было попасть прямо из ее кабинета. Там в небольшом шкафчике висело на плечиках вечернее платье для коктейлей, которое Марис утром принесла с собой из дому. На низком туалетном столике и в его ящиках лежали все необходимые принадлежности и косметика, которую Марис предпочитала иметь под рукой, так как частенько сразу после работы отправлялась с Ноем на прием или коктейль. Сейчас Марис достала все необходимое и занялась собой.
Когда минут через десять она спустилась в вестибюль, Ной громко присвистнул и чмокнул Марис в щеку.
– Это просто чудо какое-то! – воскликнул он. – Ты выглядишь потрясающе!
Не удержавшись, Марис бросила быстрый взгляд на свое отражение в большом настенном зеркале. Кажется, ее усилия не пропали даром. Правда, она бы не сказала, что выглядит «потрясающе» (Ной,
Марис была одета в узкое, державшееся на тонких бретельках обтягивающее платье брусничного цвета с глубоким вырезом. Сегодняшнее мероприятие было официальным, и она, поразмыслив, вставила в уши золотые серьги-«гвоздики» с бриллиантами и взяла крошечную сумочку от Джудит Лейбер в форме бабочки со сложенными крыльями и усыпанную мелкими блестками. Эту сумочку подарил Марис на Рождество отец. На плечи Марис набросила тонкую шаль, которую она купила в Париже в прошлом году, когда возвращалась с Франкфуртской книжной ярмарки.
Волосы Марис собрала в изящный низкий «конский хвост» и перевязала тонким шелковым шнурком в тон платью. Волосы у нее были густыми, блестящими, поэтому даже эта простая прическа выглядела шикарно и стильно, хотя на самом деле ни на что другое ей просто не хватило бы времени. Глаза и ресницы Марис пришлось подкрасить снова – как и губы, которые она обвела по контуру специальным карандашом. Кожа у нее всегда была светлой до прозрачности, поэтому на щеки, подбородок, лоб и шею Марис наложила едва различимый слой тонального крема. Поддерживающий лифчик – такое же чудо инженерной техники, как и мост Трайборо, – приподнимал ее груди таким образом, что они образовывали соблазнительную ложбинку в вырезе платья, и Марис слегка припудрила и подушила ее туалетной водой.
– «Ее слишком ровный загар и чересчур полные груди вряд ли могли быть естественными», – проговорила Марис задумчиво.
С любопытством поглядев на жену, Ной взял ее под руку и повел к выходу из здания.
– Что ты сказала? – спросил он, останавливаясь перед дверью и пропуская ее вперед. Марис негромко рассмеялась.
– Ничего, это я так… Цитирую одну рукопись, которую читала сегодня…
2
Дождь прекратился уже полчаса назад, но воздух оставался влажным. Вода собиралась в лужи, сверкала алмазными каплями на согнутых травинках, цветочных лепестках и тонком пушке, покрывавшем крупные спелые персики, которые словно ожидали, чтобы их кто-нибудь сорвал. Ветви вечнозеленых деревьев и кустарников опустились от тяжести задержавшейся в них воды чуть не до земли. Крупные капли стекали по глянцевитым, до блеска отмытым листьям пальм и с глухим звуком падали на раскисшую, точно губка, напитанную влагой почву. Любой, самый слабый порыв ветра мог бы стряхнуть дождевые капли с листвы, но воздух был неподвижен и густ, как кисель. Казалось, даже звуки глохли в нем, точно в вате. Тишина стояла такая, что ее можно было потрогать. Молчание природы нарушал только далекий гул прибоя и редкие крики чаек.
Помощник шерифа Харрис выбрался из взятого напрокат на причале Санта-Анны двухместного гольф-кара и, сняв шляпу, вытер со лба испарину. Подниматься по тропе, ведущей к дому, он не спешил. Харрис пытался убедить себя, что ему просто необходимо какое-то время, чтобы собраться с мыслями, однако в глубине души он знал, что это не так. На самом деле Харрис раздумывал, правильно ли он поступил, приехав сюда после захода солнца. Он не знал, чего ему следует ждать, и потому немного нервничал.
Харрису еще ни разу не приходилось бывать в окрестностях особняка, хотя он, конечно, много о нем слышал. Каждый, кто хоть раз приезжал на Санта-Анну, был знаком с историями о плантаторском доме, стоявшем на восточной оконечности островка – на длинном и узком мысу, очертаниями напоминающем палец, указывающий в сторону Африки. Некоторые из этих историй выглядели достаточно не правдоподобно, однако описание самого дома оказалось на удивление точным.