Зависть
Шрифт:
– Можешь мне поверить, я говорю правду. Я же сказала, он – живой человек, а значит, у него есть недостатки и слабости. Терпеть не могу идеальных героев! Они слишком скучные, а с твоим Рурком… не соскучишься.
– Читательниц редко «заводят» положительные герои; точно так же и читатели-мужчины недолюбливают слишком добродетельных героинь. Чтобы персонаж полюбился читателю, достаточно бывает снабдить его хотя бы одним простеньким недостатком… Например, чрезмерным пристрастием к бутылке.
– Ты прав, – согласилась Марис, – но насчет Рурка можешь не беспокоиться – достоинства и недостатки
– В чем дело? – спросила она растерянно.
– Ты, я вижу, всерьез увлеклась работой над этой рукописью!
– Это моя профессия, Паркер. Не вижу, что тут смешного!
– Я понимаю, книга может увлечь, но проходит день, а книга так и остается книгой.
– Только не для меня… – Марис говорила негромко и чуть смущенно. – Когда книга мне по-настоящему нравится, ее персонажи оживают, становятся для меня реальными людьми. Возможно, это происходит оттого, что я относительно рано лишилась матери. Книги в детстве были моим миром, и эта детская страсть к книгам сохранилась у меня и во взрослом возрасте и определила мою судьбу – ведь я стала не врачом, не адвокатом, а редактором.
Несколько секунд она сидела, задумчиво опустив голову, потом снова взглянула на Паркера. Наклонившись к ней, он негромко проговорил:
– Я понял, книга способна тебя завести, но я хотел бы знать, что еще ты любишь…
Марис сразу догадалась, о чем он думает. Она уже убедилась – они мыслят очень похоже, и глаза ее мечтательно затуманились.
– Еще меня заводит… угадай – что. Начинается на букву «е»…
– На букву «е»?.. – Паркер, как видно, не ожидал такого ответа, поэтому растерялся.
– Я знала – ты ни за что не угадаешь. Это вовсе не «езда», а «еда».
Паркер откинул голову назад и захохотал. Это был такой громкий, искренний смех, что он, казалось, и сам был удивлен. И действительно, Паркер уже забыл, когда в последний раз он так смеялся. В этом смехе не было ни его цинизма, ни горечи – только беззаботная радость.
Марис нацелила на него палец:
– Пиф-паф, Паркер. Надеюсь, намек понятен?
– Понятен. Ты здорово проголодалась?
– Честно говоря – да. То, чем кормят в самолетах, мне никогда не нравилось, а позавтракать я не успела, так что я просто умираю с голода.
– Майкл никогда мне не простит, если я тебя не накормлю. Думаю, мне удастся что-нибудь приготовить на скорую руку, но тебе придется мне помочь. Вдвоем будет быстрее.
– С удовольствием. Показывай, куда идти.
Они перебрались на кухню и, осмотрев имеющиеся в холодильнике запасы, решили сделать сандвичи
– Как насчет салата из авокадо? – осведомился Паркер, когда Марис включила микроволновку, чтобы поджарить нарезанный полосками бекон.
– Это было бы замечательно.
– Тогда тебе придется самой их почистить. Майкл говорит, я не могу почистить даже картошку, не помяв ей бока, а авокадо – штука нежная.
– Одна вещь мне в тебе нравится, Паркер…
– Только одна?
– …Ты не стыдишься признаться в своих недостатках.
– Их настолько мало, что я могу себе это позволить, – парировал Паркер, и Марис в ответ швырнула в него шариком из фольги.
Пока готовился салат, они решили перекусить картофельными чипсами и маринованными огурцами, которые они по очереди доставали прямо из банки.
– Небось ты к такому не привыкла… – проговорил с полным ртом Паркер.
– Мне кажется, ты все еще принимаешь меня за привередливую избалованную папенькину дочку… – возразила Марис.
– Нет, не принимаю, – возразил Паркер. – Для избалованной любимицы книжного магната ты слишком много работаешь.
– И на том спасибо.
– Кроме того, ты предана своему делу.
– Это точно.
– И никогда не бросаешь дела на полдороге.
– Я стараюсь.
– Значит, именно за этим ты вернулась? Я – твое дело, которое необходимо доделать?
– Я приехала, чтобы вручить тебе для подписи наше предварительное соглашение и чек на пятнадцать тысяч долларов.
– Разве вы там, в Нью-Йорке, никогда не слышали про службу срочной доставки «Федерал экспресс»?
– Я не знала, обслуживает ли она ваш островок. Курьер мог бы сюда и не поехать, испугавшись Терри и его пиратов.
Паркер окинул Марис взглядом, который яснее ясного говорил: он не поверил ее отговоркам, и она опустила глаза.
– О'кей, если говорить начистоту, я приехала, чтобы убедиться – ты работаешь над своей книгой. И если нет – чтобы тебя подтолкнуть. Мне посоветовал поступить так мой отец.
– Значит, ты приехала только потому, что твой папа считал это необходимым?
– Нет. То есть не совсем…
– Тогда почему?
Она внимательно посмотрела на него, потом открыла рот, собираясь что-то сказать, но передумала и начала снова:
– Я… Перед тем как я уехала отсюда, мы поссорились. И мне хотелось убедиться, что ты… что я… В противном случае, наши деловые отношения могли бы…
Паркер заблеял – совсем как главный герой в какой-то компьютерной игре.
– Слушай, может быть, тебе Санта-Анна и кажется глухоманью, но – веришь ты или нет – у нас здесь есть и телефоны, и факсы, и электронная почта, и многое другое.
– Но ведь ты не хотел разговаривать со мной по телефону и отвечать на мои послания.
– В конце концов я бы ответил…
– Я совсем не была в этом уверена.
– Нет была. – Он поднял руку, как регулировщик, прекращая дискуссию, которую считал никчемной и пустой. – Ты села на самолет, в котором тебя так плохо кормили, чтобы увидеться со мной. Признайся, Марис, ведь так и было?
Марис вздернула подбородок, и на мгновение Паркеру показалось, что она намерена все отрицать. Но Марис снова удивила его, сказав: