Завлаб клана Росс
Шрифт:
Между тем жизнь шла своим чередом, её же не остановишь. К нам на "Коровку" забежал сам адмирал Косгрейт. Посмотреть на ремонт, нахмурить мохнатые брови на экипаж, потрогать пластмассовые стебли с коробочками лотоса и поумиляться раскрашенной моделью транспортника. Он же и порекомендовал по окончании промежуточного ремонта "Божьей коровки" раскрасить ее в естественные цвета. Даже вызвал к нам на мостик начальника ремзавода и велел ему выписать краску. Начальник равнодушно сказал, что покраска изделия изначально предусмотрена для снижения отклика на облучение радаром, а какой пигмент присадить – пусть у хозяина голова
В общем, вылез я как-то из медкапсулы ("Традиции и правила этикета Империи Аратан", подарок адмирала), а ремонт-то и закончен! Пора двигать на имперскую планету. Полюбовавшись на свежую краску на палубе, панелях и новую плазменную турель на подволоке (кстати, только что окрашенную!), я переступил через слабо гудящую улитку, подбирающую чьи-то масляные следы, и появился в рубке.
– Смирно! Владелец на мостике!
(Другое дело! Сразу чувствуется флотский порядок и дисциплина. Но немножко покорежило это "Владелец". "Капитан" было бы явно лучше! Ничего, скоро будет...)
– Вольно! И это, друзья, я ведь не офицер флота. Не надо тут это "Смирно!", "Равняйсь!", "Пошел на...", – смех. – Я не шучу. Вот вернетесь на свои корабли, там и будете упражняться в кукареканье. А у нас на борту принята доброжелательная, вежливая, уважительная атмосфера. В первую очередь – к такой бестолочи как я! – Снова смех, но уже поживее, более эмоциональный. – Да и я на мостике и на борту "Божьей коровки" не навсегда. Вот дойдем до Союза Калгари, и я вас оставлю. Будете зашибать кредиты, а я сойду на какую-нибудь красивую планету и буду учиться. Договорились? Ну, вот и ладненько. Мичман Жиро! Представьте мне экипаж.
– Лейтенант Озири, пилот.
Доброжелательный кивок, дружеская улыбка.
– Главстаршина Фламен, сканер и связь.
Повтор.
– Капитан Боккар, инженер, щиты.
Уважительный поклон.
– Мичман Жиро, стрелок, противоабордаж.
– И абордаж, естественно, мичман?
Жиро с улыбкой пожимает плечами.
– Это уж как придется, капитан-лейтенант завлаб д'Эльта!
– Так, стоп! Откуда вы этого нахватались?
– Ваш искин ведь мы кололи...
– Экипаж, слушай мою команду! Об этом отныне и навсегда напрочь забыть! Мое имя – Стас д'Эльта, и все тут. Ясно? Все это – и капитан, и завлаб, – дела давно минувших дней. Да и не здесь все это было, а у меня на родине. Мне от этих этикеток ни тепло, ни холодно. Пока я всего лишь хозяин этого транспортника и посредственный медик. Но обещаю – еще до границ Союза буду вполне себе ничего. Так что, если у кого будет поцарапан пальчик – милости прошу в медотсек.
Дружеские, понимающие улыбки.
– Все, хватит на этом, прекратили. Доклад? Кто?
– Капитан Боккар. Я тут оказался самым старшим офицером. Промежуточный ремонт закончен. Аппаратура управления и связи проверена, карты и обстановка получены, искины закреплены за направлениями, программное обеспечение обновлено. Двигатели в порядке, топливо взяли, энергощиты на режиме. Оружие проверено и дозаряжено. Продовольствие по штату, пищеблок в норме. Система жизнеобеспечения проверена и отлажена. Груз отсутствует. О состоянии медотсека информация отсутствует...
– В норме, расходники по штату...
– Корабль к бою и походу готов, д'Эльта!
–
– Извините, двенадцать лет выслуги, привычка...
– Ну, что, пилот Озири, двигаем? Курс на столицу Империи.
***
Лейтенант Озири закоченел на своем ложементе, переговариваясь с диспетчером Базы по сети и осторожно выводя "Божью коровку" на предстартовую трассу. Периодически пищал сканер радиста, на лице Жиро быстро сменялись зеленые, оранжевые и красные отблески прицелов противокорабельных пушек и ракет, на своем боевом посту вздыхал инженер. Вдруг, через динамики, а не на нейросеть, пришел вызов.
– Диспетчерская служба вызывает хозяина среднего транспортника "Божья коровка" Стаса д'Эльта! Старший диспетчер вызывает...
Я поборол оторопь.
– На связи, старший диспетчер!
– Скажите, д'Эльта, а что за зверь такой эта ваша "Божья коровка"?
Добровольцы насторожились.
– Это ма-а-ленький, славный такой жучок, диспетчер, красного цвета с черными пятнышками. Глядя на него, душа радуется! А в чем дело?
– Кто вас красил, д'Эльта?
– Как кто? Ремзавод, естественно! Образец для нанесения краски ему был дан.
Я с недоумением посмотрел на мичмана Жиро. Ему я и давал раскрашенную модельку. Мичман усердно прятал глаза. Комсомольцы-добровольцы пофыркивали и отворачивались от моих ничего не понимающих взглядов. Меня стали терзать смутные... впрочем, это уже где-то было. Нехорошо зачесался копчик.
– Славный жучок, говорите? – в диспетчерской, уже не скрываясь, во весь голос хохотали двое. – Бо-о-ожья ко-о-ровка? Аха-ха-ха! Да это вчерашний ужас всего Содружества, д'Эльта. Пиратский корабль "Красный череп"! Узнаешь?
Я с недоумением оглядел перхающий экипаж вежливых, доброжелательных единомышленников-добровольцев.
– Старший диспетчер! Вы можете кинуть мне картинку грузовика?
– С удовольствием! Я уже выложил её в "Галанет", там уже куча просмотров и комментов! Держите, капитан Красный череп.
Вдоль серой брони рубки поднялся двухметровый виртуальный экран "Галанета". На фоне звезд и чернильной черноты космоса, ярко, как в павильоне киностудии "Мосфильм", светилась отраженным светом красная спинка "Божьей коровки". Впрочем, уже нет... От милого насекомого ничего не осталось. Я не знаю, кто в этом, в конечном счете, виноват – мичман Жиро, давший команду покрасить корпус в цвета насекомого и напутавший с расположением черных пятнышек или безмозглые дроиды-маляры ремзавода, наляпавшие краской где попало, но результат был один.
Вместо радостной, пятнистой спинки невинного крошечного насекомого, в зловещей черноте ледяного пространства ярко горел знаменитый и ужасный Красный череп. Он пристально смотрел куда-то за ваше левое плечо своими черными пустыми глазными впадинами и угрожающе скалился, сволочь, как лагерными металлическими фиксами, шеренгой кормовых пусковых установок ракет средней дальности "Конус", дисциплинированно выцеливающих пустоту за дюзами корабля.
– Охренеть – не встать! Малевич со своим черным квадратом бы удавился, супрематизм ему в едало! Такое под силу только Петрову-Водкину, пожалуй... И то только после целого пузыря "Жириновки"... – Я еще раз глянул на Красный череп и содрогнулся. – Литрового, век воли не видать, а то еще и мало будет...