Завод
Шрифт:
Длинный высокий коридор казался вокзальным перроном. Еще эта узкоколейка от склада готовой продукции к товарному двору.
В глубине коридора бранились женщины. Греков замедлил шаг в надежде, что спор прекратится до его появления. Но, кажется, спор только разгорался.
— А я тебе говорю — мне тут ящики ставить удобно! — убеждал низкий голос.
— Не положено. Пожарники не велят, — протестовал дискант.
— Уберу я, уберу. Только дрезину подадут — уберу, — упрямился низкий голос.
Греков ускорил шаг и принял строгий вид занятого человека. Но фокус не удался. Заметив
— Передайте дрезинщику, чтобы немедленно подобрал ящики.
Отошел.
— Нашла с чем к главному лезть, — укорял за спиной дискант.
— А что? — отвечал низкий голос. — Кроме него и начальства нет…
Греков вошел в сборочный цех.
До конца смены оставалось не меньше получаса, но цех почти не работал. Однако со стороны все казалось в движении, и нужен был опытный глаз, чтобы догадаться: это холостые обороты — кто прибирал верстак, складывая инструмент, кто пересчитывал детали, кто возился с нарядами.
Каким образом в огромном цехе узнавали о приходе главного инженера, непонятно. Но о появлении Грекова сразу становилось всем известно.
— Что, Ваня, прибыли датчики? — громко спросил Греков суетливого начальника цеха Ивана Кузьмича.
— Никак нет! Но ничего, грехи замаливаем…
— Вижу, — многозначительно произнес Греков.
Кто-кто, а он-то знал, что платформа с контейнером перестукивает по рельсам где-то в ростовских степях. Была телеграмма от «толкача»: «Отгрузили половину. Остальное конец года»…
— Что ж ты, Ваня, людей держишь? Отпусти в счет отгульных, — произнес Греков уже через плечо. Он шагал вдоль верстаков, а следом почтительно спешил Иван Кузьмич.
Начальник цеха промолчал, словно не расслышал. Да и Греков пожалел о том, что сказал: у дальних верстаков заметил работающую бригаду. И не одну.
— Шустрят мужички-то, — криво усмехнулся Греков.
Иван Кузьмич шумно и виновато вздохнул. А что ответить?! Лишь бы Греков не свернул к бригадам.
Нет, не свернул. Идет прямо. Да и зачем ему сворачивать — только себя ставить в неловкое положение. Ну, покричит на него, начальника цеха, для порядка. Даже выговор может влепить. А что толку! Не в первый раз. Если бы он собирал все выговоры, то шкафа б не хватило. А ведь не снимают с должности, стало быть, начальник цеха Грекова устраивает. Хитрит только… Дело в том, что приборы, которыми занимались дальние бригады, — прошломесячные. Сданные и опломбированные. Но была договоренность, что их вернут со склада для небольших доделок — подкрасить, подрегулировать. С крупными недоделками ОТК, конечно, не пропустит, а вот мелочь — другой разговор. Все равно с завода их отправят не сразу. Хорошо, что в ОТК и в сбыте — понимающие люди. А что делать, если дефицит закрывается к двадцатому? Разве за оставшиеся десять дней план выполнишь? Вот и ловчит Кузьмич — весь цех держит «выручальные бригады» маскировать…
Греков неожиданно остановился. Начальник цеха налетел на него и виновато подался назад.
— Что, Ваня, плохо тебе? — произнес Греков.
Белесые ресницы начальника цеха заморгали, как крылышки мотылька.
— Вы
— Плохо тебе, Ваня, — устало продолжал Греков. — И мне, Ваня, невесело…
Иван Кузьмич развел руками, мол, ничего не поделаешь, не первый год… Или Греков что другое имеет в виду?
Но Греков уже вышагивал далеко впереди, стройный, худощавый.
«И чего бродит? Только людей будоражит… Сказать, что у Алехина в бригаде ЧП? Уникальный станок запороли? Нет, ну его… Конечно, до мастера снизойти вроде и не по чину — на меня собак начнет вешать, — угрюмо думал Иван Кузьмич. И сердился на себя. — Боюсь его, как мальчишка. Старый производственник, начальник цеха шестнадцать лет. И робею… Невесело ему! Квартальную премию получил. За новую технику получил. Невесело ему…»
— Пройти дайте! — крикнул Иван Кузьмич через грековское плечо двум молодым людям. — Расхаживают, как на бульваре.
Те обернулись.
— А, Юрочка? — улыбнулся Греков и протянул руку. — Как дела, студент? Сессия на носу? Бумагу страшную принесешь скоро Кузьмичу?
— Принесу, — серьезно ответил Юрий, пожимая мягкую сухую ладонь главного инженера.
— Сессия. В гробу я бы ее видел, — встрепенулся Иван Кузьмич.
— Что так? — шутливо не понимал Греков. — Или ты против науки, Кузьмич?
— У меня своя наука… Тридцать два человека под сессию попадают. На месяц. А работать кто будет? Грипп и то столько не уносит, — ворчал Иван Кузьмич.
— Вам и ночью план снится, — рассмеялся Юрий.
— А что? Верно! Клянусь, верно… Вторую ночь балансовая комиссия является, мать ее, — добродушно согласился Иван Кузьмич. Он изо всех сил «играл» на Грекова. — В полном составе является.
— Сон в руку, — все улыбался Греков. — На неделе и соберетесь.
— Нам что? Мы в ажуре, — жал свое Иван Кузьмич. Старая производственная лиса, он знал, что важны не только показатели, но и моральный фактор.
Греков с удовольствием смотрел на Юрия. Ему нравился этот парень — светловолосый, крепко сложенный. И механик он первоклассный…
Громкий дребезжащий звон расплескался по цеху. Конец смены.
— Ну, иди, иди. Не задерживаю. — Греков дружески тронул Юрия за плечо.
— А у Алехина станок загнали! — вдруг торжественно сообщил товарищ Юры. — Во время обеда и загнали.
— Вот еще! — вскрикнул Иван Кузьмич. — Ты что тут делаешь, Шишкин?
— Ничего. К Юре подошел. Дело у меня.
— Дело, дело… Знаем твои дела! Свистун. Марш на свой участок.
— Домой пора, Кузьмич, — растерялся парень.
— Ну и иди.
— Пошли, пошли, Шишкин. Что ты в самом деле? — Юра потянул парня за локоть.
Они отошли, стягивая на ходу халаты.
— Чего ты взорвался? — произнес Греков.
— Ничего, — ответил начальник цеха. Получилось грубо. Он и сам не ожидал, да сдержаться не мог. — Все норовят вам настучать. Будто нет ни мастера, ни начальника цеха. Никого!
— Будет, будет, Ваня. Что это с тобой?
— А то. Дисциплина должна быть. Порядок, — не успокаивался начальник цеха. — Я рядом, а он, стервец, к вам. — Кузьмич безнадежно махнул рукой.