Заводной механизм эпохи декаDANCа
Шрифт:
Вот мы уже на кассе. У нас две бутылки водки по ноль семьдесят пять и две упаковки апельсинового сока. Немного поспорив с кассиршами на кассе и потыкав паспорта в лица – мы выходим с покупками и теперь уже идём по направлению к школе. Я взял специально два тёмных пакета. В один мы замотали бутылки, сами понимаете чего, и положили его во второй пакет вместе с соком. Конечно, шманать нас вряд ли будут, но подстраховаться стоит.
Основная масса наших одноклассников сидела в кабинете класснухи. По пути мы с Н. зашли в мужской туалет на третьем этаже. Сейчас вряд ли кто – то зашел бы и помешал нам сделать наши грязные делишки. Я сказал стоять Н. на шухере, а сам открыл первую упаковку сока и начал выливать одну треть (или около того) в сортир. Сок выливался из горлышка «блевками», будто у него судороги. Оранжевые капли взметались
Когда мы вышли из туалета – мимо проходила одна тёлочка с нашего класса. Она была высокой, с белыми волосами. И всё бы ничего, но у нее всегда была слишком простая, деревенская рожа. Она симпатичная, я не оскорбляю. Просто факт есть факт. Так вот она поздоровалась с нами, мы обменялись любезностями. Она позвала нас на улицу фотографироваться, так как весь наш сраный класс решил пойти проветриться на улицу и заодно понаделать «памятных» фоток. Ничего не оставалось, как последовать приглашению.
По дороге я и Н. пригубили сочка. Получилось крепковато, но очень славно. Мы похихикали над нашей маленькой тайной и решили немного «подкормить» тех людей, от которых нас не тошнит. Всё это выглядело крайне зашкварно. Стоит подчеркнуть тот омерзительный факт, что передо мной предстал давний кошмар. Фактически все девочки, даже которые были супер сосочками – накрутили себе волосы в непонятное дерьмо, которое им не шло. Да ещё все эти изуродованные девочки оказались на одной площадке и попадали в одно поле зрения. Второй омерзительный факт заключался в том, что все вели себя как ebuchie дети. Будто все их эмоции вышли из дешёвого американского мультика для подростков. Каждый реагировал на алкогольный сок так – будто в жизни ничего круче никто не делал и не пил. «Ну, просто ребята, ну вы crazy!»
Хотелось взять чью-нибудь тупую маленькую голову и раздавить в своих сильных руках. Я решил отвлечься, оставил Н. начатую бутылку, а себе взял новую. Вышел за территорию школы, закурил.
Весь этот маскарад кажется мне излишним. Нет в нём правды. Сегодня все театрально милы и улыбчивы. Всякие пафосные соски мило общаются с задротами, которых на протяжении всех учебных лет высмеивали и даже не здоровались. Каждая замухрышка сегодня нацепила вещи, которые в жизни бы не надела. Я не говорю, что это плохо. Просто это не соответствует правде, её нутру, которое и передаётся внешнему виду. Даже мне несвойственна эта рубашка. Последний раз я надевал классическую шмотку в первом классе. Сегодня мы все притворяемся. Хвалим наряды друг друга, которые имеют характер одноразовости. Разговариваем с людьми, с которыми бы не сели и срать в одном поле. Мне подумалось, что это и есть взрослая жизнь в своём истинном обличие. Социальное правило поведения. Некая мера, которой теперь каждый из нас должен придерживаться, чтобы чего-то добиться. Заниматься лицемерием. Носить чужую шкуру. Улыбаться дерьму.
От всего этого немного грустно, но что поделать. Таковы правила. Я докуриваю вторую сигарету и после пяти больших глотков возвращаюсь в зоопарк добродушия и радости.
Уже успели подтянуться многие родители. Зацепляюсь взглядом за знакомые лица своих родителей. Мама дарит букет цветов моей руководительнице. Они обмениваются любезностями. Отец скромно стоит по правую руку и улыбается, делая вид, что ему интересна эта чепуха. Завидев друг друга, мы обмениваемся взмахом ладони, но я не подхожу близко, вклиниваясь в разговор Н. с двумя сосками. От меня пока слишком разит перегаром. Пусть думают, что я корчу из себя большого мальчика, которого смущает факт нахождения родителя рядом. Я хорошо отыгрываю роль подростка.
Потихоньку все начинают фотографироваться друг с другом. Лучшие подружки друг с дружком, парни фотографируются в основном по двое, с лучшим другом. Затем общая фотография парней отдельно. Затем фотография со своими родителями. Родителями и классной руководительницей.
Все собрались в душном помещении. Мы с Н. сели рядом, вокруг нас собрались все шакалихи, которые хотели присосаться к нашему соку. Теперь мы пускали две бутылки по хаотичному кругу. Директор настороженно поглядывал в нашу сторону, но ничего не говорил. Вообще подобные мероприятия всегда строятся по одной схеме. Конечно, кроме задачи сделать всем морально и физически больно и скучно – подобные мероприятия имеют некую повествовательную функцию, в которой заложена примитивная логика.
Сначала выходит завуч и начинает с какой – то дебильной шутки, что здесь сейчас будет жарко. Дальше она сообщает причину, по которой мы здесь собрались. Затем нас выходит поздравить детский ансамбль бла-бла-бла, какие-то там «ласточки». Это очередная народная, элементарная пляска. Затем предоставляется слово директору этого свинарника. Божекакскучноможнобыстрее. Затем потихоньку начинают вручать эти синие картонки. Причем по списку. А через каждые пять человек выходит родитель и говорит свою неактуальную и нудную речь. Всем уже давно pohui. Единственно, что заботит меня – желание глотнуть свежего воздуха и желание испортить воздух в двух ипостасях. Для не особо смышлёных, я даже расшифрую: хочется эм, бзднуть и хочется уже, наконец, покурить, потому что всё это невыносимо.
Наконец очередь доходит до меня. Все начинают хлопать, как и всем. Я выбегаю с фальшивой улыбкой уставшего шакала на сцену. Меня обнимает завуч. Отдаёт этот кусок говна мне в руки и заставляет сфоткаться с директором, от которого безбожно воняет дерьмом, пока он говорит. На секунду мне кажется, что от этого смрада я потеряю сознание, но стоически переношу этот последний подарок от школы. Спустя три часа каторги – произносятся прощальные напутственные слова и все ломятся к выходу.
На улице стало свежее. Несмотря на очередное жаркое лето, ветер обдувает своей свежестью. Некоторые девочки накинули поверх плеч пиджаки своих отцов. Мы делаем финальные, никому ненужные фотографии и выдвигаемся в сторону заказного автобуса, который отвезет нас в ресторан. Я закуриваю сигарету (можно уже не бояться, родители разошлись по домам) и мы все начинаем обсуждать невероятную вонь изо рта директора. Кто – то серьезно начал подозревать его в дерьмоедстве, аргументировав это тем, что больше нет этому объяснения. Иначе так воняет только свежий шматок говна. Мы все смеемся. Занимаем место в автобусе, и я надеюсь, что это отчаянное веселье продолжится и на банкете.
Когда автобус подъезжал к ресторану – я был уже слегка пьяненьким. Хотя нет. Я трезвый, но нежное облако опьянение обволакивало всё моё тело. Я говорил и рассуждал чётко, я ступал ногами по асфальту также твёрдо. Никто, кроме разве что Н., который находился в похожем положении, не догадывался о моём блаженном состоянии.
Ресторан, который мы сняли, находится на краю города. Он носит гордое название «столовая», и от него за десятки метров несёт совковым дерьмом.
В качестве надзирателей – поехало несколько мамаш, даже не знаю, чьими родителями они являются. Не все ли равно. Также поехала наша классная руководительница.
Интерьер, в отличие от экстерьера, не такой зашкварный. Есть где развернуться. Под ногами белый мрамор, а всё окружение изобилует красным и вишневым оттенком, что при приглушенном свете выглядит вполне симпатично.
Нашу коблу уже ждали. На ресепшене стояла грузная, низенькая тетя в синем платье. Она фальшиво натягивала улыбку и придавала слишком много значения таким соплякам, как мы. Нам было предложено немного почилить и осмотреться, пока обслуживающий персонал заканчивает последние приготовления. В приподнятом настроении я начал клеить одну цыпочку. Но она была слишком серьезна и говорила только о своём будущем. Мой мысленный стояк и мечты перепихнуться в туалете улетучились. С испорченным настроением я ретировался изучать портьеры, которые были действительно хороши. Глубокий цвет вишни, идеально проглажены. Они отлично смотрелись здесь, учитывая, что длиной в два этажа. Они протягивались через свободное пространство по бокам открытых лестниц. На секунду появилось желание потрогать их и понюхать… но везде шныряли все эти маленькие человечки, не хотелось выглядеть идиотом.