Завоевание куртизанки

Кэмпбелл Анна

Это было все, что Верити удалось выведать у него.

– Но разве вы не сказали, что мы поедем в замок Кайлмор?

– Нет. Я сказал, что Маклиши поедут. Мой дом расположен в недостаточно уединенном месте. – Он говорил резко, словно сообразив, что несколько минут обращался с ней, как с равной, и теперь сожалел об этом.

Кайлмор направился к ожидавшим его Ангусу и Энди, они были единственными оставшимися слугами.

Она, спотыкаясь, последовала за ним, рискуя получить суровую отповедь.

– Все это хорошо, но…

Он повернулся

к ней. Плохо скрываемое раздражение омрачало чеканные черты его лица.

– Я уже говорил тебе, что твои желания не имеют значения.

Она скрипнула зубами.

– Зато очень большое значение имеет то, что я не умею ездить на лошадях.

Растерянный взгляд, выражавший теперь искреннее изумление, а не раздражение, при других обстоятельствах заставил бы ее рассмеяться. Было ясно, что такая мысль никогда не приходила в голову этому потомку древних аристократов, не подозревавшему, что не весь мир садится в седло раньше, чем научится ходить. Но Верити боялась лошадей, этот страх остался у нее с детства, когда она попала под копыта одной из упряжек отца.

– Ты скоро научишься, – помолчав, решительно заявил он, отошел от нее и зашагал к пони, как будто его заявление решало проблему. Она не последовала за ним, он остановился и оглянулся. – Пойдем.

– Нет, – заупрямилась она.

Ничто на свете, включая опасного дворянина с неустойчивым темпераментом, не могло заставить ее приблизиться к этим храпящим смертельно опасным животным.

Он раздраженно вздохнул и вернулся к ней.

– Мы не можем здесь оставаться. Ты должна это понять. Карета уехала. Пони – это единственное средство передвижения.

– В таком случае я пойду пешком.

Он многозначительно оглядел ее хрупкую фигуру.

– Ты свалишься с ног на первом же холме.

– Тогда оставьте меня здесь умирать с голоду, – разозлилась она. – Это будет подходящей местью с вашей стороны.

– Нисколько, – небрежно заметил он.

– Я не поеду.

Он сжал челюсти.

– Нет, поедешь.

Она отскочила в сторону, но недостаточно быстро. Он схватил ее за руку и притянул к себе.

– Ты никуда не убежишь.

Потом он наклонился и поднял ее на руки. Последний раз он нес ее на руках, когда они уезжали из Хинтон-Стейси. На минуту от изумления и нежданных воспоминаний о поцелуях в карете Верити не могла и пошевелиться.

Затем начала вырываться.

– Опустите меня на землю!

Он рассмеялся.

– Веди себя прилично, иначе я снова перекину тебя через плечо. У нас нет времени на такие глупости. Если погода изменится, совершенное нами путешествие покажется при сравнении с предстоящим просто раем.

– Я не умею ездить верхом! – твердила она.

– Сумеешь. – Он замолчал и пристально посмотрел на нее. – Ты дрожишь как осенний лист.

Ей показалось, что в его глазах мелькнуло беспокойство. Но от веры в человеческое сочувствие она отказалась, как и от своего целомудрия, много лет назад. Злость на себя добавила остроты в ее ответ.

– Конечно,

дрожу, олух вы этакий.

Он снова рассмеялся, лишь подтверждая, что минутной жалости никогда и не было.

– Ты устраиваешь Ангусу и Энди большое развлечение. Они убеждены, что все англичанки сумасшедшие.

– Мне все равно, – пробормотала она.

Ее просто трясло, когда Кайлмор подошел к головному пони, злобному на вид животному мышиного окраса.

Вопреки всему Верити прижалась к своему мучителю.

– Пожалуйста, ваша светлость, отпустите меня. – Даже самое чуткое ухо не услышало бы в ее словах ничего, кроме жалобной мольбы.

Конечно, он не смягчился. Ведь он увез ее из дома для того, чтобы мучить.

Верити приготовилась к насмешкам, но герцог заговорил со спокойной уверенностью, проникавшей в ее испуганную душу, как нож в мягкое масло.

– Я не думал, что ты можешь чего-то бояться, Верити.

«Я боюсь вас», – с отчаянием призналась она себе и ахнула – он бесцеремонно посадил ее в дамское седло.

С огромным усилием она сдержалась и не закричала.

Лошадка была невысокой, но земля казалась так далеко внизу, что закружилась голова. Верити глубоко вздохнула, сдерживая приступ тошноты, и, чтобы не упасть, ухватилась за седло.

– Ангус! – крикнул Кайлмор стоявшему поблизости гиганту, заметив, что лошадь готова сбросить неудобный груз.

Гигант схватил поводья и ласково заговорил, успокаивая беспокойного демона под седлом Верити. Кайлмор положил затянутые в перчатки руки по обе стороны от напуганной ученицы. Ощущение его близости растопило ледяной паралич, лишавший ее способности сдвинуться с местами Верити попыталась соскользнуть с седла.

– Прекрати это, – тихо посоветовал Кайлмор, наклоняясь, чтобы удержать ее в седле. – Ты испугаешь лошадей.

Возмущение его наглостью преодолело даже не покидавший ее страх. Как она ненавидела герцога. Страх и ненависть боролись в ее трепещущей душе. Если бы только тогда в Уитби она вырвала у него пистолет и всадила пулю в его черное сердце. Она вскинула голову и посмотрела Кайлмору в лицо.

– Я испугаю лошадей! – в ярости повторила она.

– Да. Они простодушные существа. Истеричные женщины заставляют их нервничать.

Он решительно сунул ее ноги в стремена и, положив руку на поясницу, заставил Верити выпрямиться. Она напрасно пыталась не замечать этого теплого прикосновения.

– Ты слишком напряжена. Расслабься.

– Вам легко говорить, – с обидой сказала она, стараясь не шевелиться.

Как она удержится в седле, когда это проклятое животное пойдет? Она упадет, и копыта пони растопчут ее. Верити закрыла глаза и подавила следующий приступ тошноты.

Кайлмор вздохнул и принялся поглаживать пленницу по спине. Каждый нерв в ее теле откликался на круговые движения его руки.

– Я не могу посадить тебя к себе, – с сожалением сказал он. – Пони едва выдерживает мой вес. А дорога слишком плохая и неровная.