Завоевание куртизанки

Кэмпбелл Анна

Уверенным жестом он распустил ее стянутые в узел волосы. Пробираясь сквозь кусты, она растрепала и спутала их. Медленно, методично он начал приводить длинные черные пряди в порядок.

Она не мешала ему. Долгое время в комнате стояла тишина, герцог углубился в свое занятие, его лицо было спокойным и серьезным, как будто расчесывание ее волос было наиважнейшим делом на свете.

Наконец он отложил гребень и осторожно толкнул ее на кровать. Она лежала, уставившись в потолок, и слушала, как он раздевается. Несмотря на все отказы и протесты, она снова оказалась там, где он и хотел ее видеть.

Она

едва сдерживалась, стараясь не разрыдаться.

Так похоже на прошлую ночь. Такая же ночь ждет ее завтра. И послезавтра.

Каждая ночь будет такой же, пока эта жестокая игра не надоест ему.

Не погасив свечей, он лег рядом с нею. Она ожидала, что он раздвинет ей ноги и осуществит свое право. Но в эту ночь Кайлмор, видимо, не хотел спешить. Он хотел заставить ее заплатить за неудавшуюся попытку сбежать.

Он приподнялся на локте, приняв привычную для него позу, лениво скользнул взглядом по ее распростертому телу и чуть заметно улыбнулся. Царившую в комнате тишину нарушали лишь потрескивание дров в камине и тихий звук ее неспокойного дыхания.

Она замерла в молчаливом протесте против того, что предвещала эта улыбка. После всего, что уже произошло, она сможет остаться равнодушной, даже если он просто овладеет ею, заботясь лишь о своем удовлетворении и не думая о ней. Верити была твердо уверена, что сможет противостоять эгоистичному любовнику.

Но он не собирался вести себя как эгоистичный любовник. Он гладил ее тело, словно изучая его формы. Казалось, что эти прикосновения были единственным доступным для него способом выразить свои чувства. Она не могла не заметить удовлетворения в его вздохе, когда он коснулся пальцами ее ключицы и плеча. Так же осторожно, с нежностью он провел теплыми руками по ее животу, плечам, бедрам.

От каждого легкого прикосновения к обнаженной плоти ее сердце билось все быстрее и быстрее. Пристально глядя на нее, сохраняя серьезность, он выводил пальцами сложные, непонятные узоры на ее теле, заставляя Верити трепетать.

Она закрыла глаза и повторяла себе, что он делал так и раньше. В те частые, долгие, полные страсти вечера в Кенсингтоне.

Впервые очутившись в ее постели, он постарался возбудить ее. Ее удивили его старания. Затем испугала собственная реакция.

С Элдредом она привыкла терпеливо переносить любовные забавы. Она быстро пришла к выводу, что раз уж решила зарабатывать себе на жизнь, лежа на спине, то может получить что-то хорошее и для себя из этой сделки. Но герцог Кайлмор раскрыл передней ошеломляющий новый мир, мир чувственности, манивший и притягивавший ее с такой силой, что ко времени побега ей до отчаяния хотелось вырваться из его сетей.

А сейчас она боролась с собой, чтобы остаться холодной к ласкам Кайлмора. Конечно, ей был известен весь его арсенал средств соблазна. Но здесь его ласки казались другими. Как и сам Кайлмор казался во многом другим человеком, но различие было слишком неуловимо, чтобы описать его словами.

Он касался руками ее бедер, ног, рук. А ее сердце трепетало, как пойманная птица. Легкие прикосновения были нежными и удивительно возбуждающими.

У Верити невольно отвердели соски, реакция была мгновенной и неуправляемой, и она не надеялась скрыть

это от него. Верити затаила дыхание, а затем вновь задышала бурно и прерывисто, напрягаясь в ожидании, что его руки лягут на ее грудь.

Но его привлекали другие части ее тела, которые она никогда не считала особенно эротичными.

Несколько долгих минут она молча переносила его ласки и только тогда поняла, что он намеренно избегает касаться ее груди.

Он хотел доказать ей свое превосходство. Конечно, это так.

«Ты похитил меня, – мысленно повторяла она. – Ты думаешь, что я принадлежу тебе. Ты хочешь погубить меня. Ты – ничтожное самовлюбленное животное».

Повторяя и повторяя эти слова, она разрушала чары его ласк. Ее грешное тело могло желать отдаться ему. Память об экстазе, до которого он доводил ее, отпечаталась на ее коже. Но голова и сердце были сильнее, и они побеждали.

Поскольку ее возбуждение затухало, она острее почувствовала возбуждение Кайлмора. Его дыхание было прерывистым, а ласки утратили свое непринужденное мастерство. От него, как от огромного костра, исходил жар. Его рука соскользнула с ее живота и оказалась между бедер.

Затем наступило небытие.

Через минуту Верити открыла глаза. Он по-прежнему, упираясь на руку, смотрел на нее. Его лицо пылало, а глаза потемнели от желания. Несмотря на то что Верити давно отказалась от скромности как от роскоши, непозволительной для куртизанки, она с трудом сдержалась, чтобы не прикрыться простыней.

– Не получается, – прошептал он, смахивая с ее щек пряди волос.

Какое отвращение вызвала у нее притворная нежность этого жеста.

– Я же сказала вам, что не хочу.

Он пропустил ее слова мимо ушей.

– Я слишком переволновался. По-моему, путь, выбранный мною… мучителен.

– Что вы хотите от меня? Сочувствия? – резко спросила она.

В свете свечей он выглядел непристойно красивым. Под упавшей на лоб прядью черных волос лицо казалось задумчивым. Это придавало герцогу мальчишеский вид, которому, как она знала, нельзя было верить.

– Я пытаюсь пробудить в тебе безумство похоти, – задумчиво сказал он.

Мысль была настолько нелепой, что она не сдержала презрительного смеха.

– Этого не произойдет.

– Ты не должна разбрасываться вызовами, на которые не можешь ответить, – шутливо упрекнул он, осторожно дергая ее за локон. – Ты слишком холодна. А я не могу сосредоточиться, чтобы свести тебя с ума.

С одной стороны, ей хотелось, чтобы он покончил с этим и взял ее. С другой стороны, она боялась этого. Каждый раз, против ее воли, доставляя ей удовольствие, он отнимал у нее кусочек души. Скоро от нее ничего не останется.

– Может быть, вам следует уйти и подумать над этим, – предложила она, не ожидая, что он послушается.

В его ответном смехе прозвучали нотки искреннего юмора.

– А может быть, и нет.

Странно, что после всех бурных эмоций они разговаривали почти как друзья. В этом было что-то новое. Сорайя всегда держала герцога на расстоянии.

Мерцающий свет золотил его сильное поджарое тело.

Он возвышался над нею, и она в отчаянии хваталась за остатки ненависти и гнева. Они растворялись быстрее, чем она считала возможным.