Завоеватель

Джойс Бренда

Но куда все-таки она пропала?

— Милорд, хотите, я приготовлю для вас что-то особенное, что вы любите?

Черт бы побрал эту приставалу! Рольф слишком хорошо знал, что вся заботливость его невесты — плод расчета и откровенного желания поскорее выскочить замуж. Пожалуй, стоит немного утешить ее — как-никак она его невеста.

— Леди Алис, я вполне доволен ужином, но, видите ли, у меня пропал аппетит. Кстати, почему я не вижу за столом вашей сестры?

— Кейдре приходит и уходит когда ей вздумается, — недовольно проворчала Алис. — Она всегда была себе на уме и иной раз даже не брезговала трапезой

в людской, вместе со слугами. Если уж на то пошло, там ей самое место! Черти носят ее по округе днями напролет — наверное, так она упражняется в своих колдовских делах!

— Как вы смеете! — Рольф в ярости вскочил из-за стола. Алис испуганно охнула и зажала ладонью рот.

— Простите, я совсем забыла, что вы запретили мне об этом говорить! Но ведь это правда!

— Зависть и ревность дергают вас за язык — вот в чем правда!

— С какой это стати я буду завидовать грязному отродью безмозглой шлюхи? — вскинулась Алис.

— Вон отсюда! — выкрикнул Рольф. — Я вами недоволен! Побелев, Алис метнулась прочь из-за стола, а Рольф небрежно спросил у Ательстана:

— Откуда в ней столько ненависти?

Ательстан понизил голос, чтобы их беседу не услышали остальные:

— Вы же сами сказали, милорд, — ревность и зависть.

— Вряд ли это идет ей на пользу.

— Увы, так ее воспитала мать.

— Я желаю знать все. — Рольф удобно уселся в кресле, собираясь выслушать рассказ старого слуги.

— Эльфгар всей душой любил свою первую жену — леди Мод. Она подарила ему двух красавцев сыновей, но вскоре ее одолела какая-то женская немочь, и она оказалась не в состоянии исполнять супружеские обязанности как положено.

— Это случается сплошь и рядом. — Рольф равнодушно повел плечом.

— Но ведь Эльфгар действительно ее любил; он даже не пытался найти утешение на стороне.

— Неужели? Разве Кейдре не его дочь?

— Да, через много лет, когда Мод уже лежала на смертном одре, он позволил себе сойтись с молодой пригожей горничной, Энни. Когда Мод умирала, Эльфгар места себе не находил от горя, и только Энни смогла вернусь ему радость жизни. Она подарила ему Кейдре. Малышка превзошла по красоте свою мать, и эрл души в ней не чаял. Он хотел, чтобы Энни вышла за управляющего имением — серьезного справного парня, — но она так любила Эльфгара, что и слышать об этом не желала. Так Энни и осталась в замке, а Кейдре росла у нас на глазах, такая неугомонная — просто страх! Никто ее не обижал — все знали, что она дочка самого эрла, хотя и незаконная. Отец и братья любили ее всей душой, и так продолжалось до той поры, пока Эльфгар не женился на леди Джейн.

— И что было дальше?

— Эрл понимал, что слишком уж привязался к какой-то низкорожденной, вот и решил исправить дело. За Джейн он взял в приданое небольшое имение у северных границ. Свадьбу сыграли аккурат через год после того, как родилась Кейдре. Энни и Джейн были что небо и земля — та рыжая, пышная хохотушка, а эта смуглая, тощая, а уж злая да заносчивая — не приведи Господь! Пуще всего злилась она от того, что ее мужа по-прежнему тянуло к другой. В конце концов Эльфгар вернулся к Энни, и Джейн, уже родив Алис, осталась с носом. Эрл относился к ней с почтением, и она ни в чем не знала отказа, но жутко ревновала к Энни, а заодно и к ее дочурке. Алис впитала этот яд, можно

сказать, с пеленок: она еще и говорить-то не умела, а уже ненавидела свою сестру лютой ненавистью.

— Разве эрл больше не заводил любовниц?

— Эльфгар был необычным мужчиной — он всегда оставался верен той женщине, которую считал своей. После Мод у него была только Энни, и Кейдре — его единственная незаконнорожденная дочь.

— А послушать леди Алис — так здесь полным-полно ублюдочного отродья!

— Она так часто об этом твердит, что вполне могла поверить в свои слова. Кто знает, что у нее на уме?

— Но и ты не так-то прост, сакс!

— Ты тоже не лыком шит, норманн!

Рольф не мог сдержать невольной улыбки, и в конце концов Ательстан едва заметно улыбнулся ему в ответ.

— Это правда, что Кейдре постоянно пропадает где-то целыми днями? — Его вовсе не радовала такая перспектива.

— Очень редко. — Ательстан внимательно посмотрел на рыцаря. — Что-то слишком подробно ты про нее выспрашиваешь, милорд!

— Кейдре — красивая женщина, и поначалу я считал ее своей невестой, — откровенно ответил Рольф. — Естественно, я хочу знать о ней все!

— А сглаза не боишься?

— Ты что, тоже считаешь ее колдуньей? — Рольф насторожился.

— А как же иначе? — серьезно сказал Ательстан. — Даже ее отец так думал. Она самая настоящая колдунья — только добрая!

— Но она из плоти и крови, она женщина — и создана для мужчины!

— Безусловно, милорд. Только нынче вечером ей придется пустить в ход все свое колдовство.

— Черт побери, что это значит? — Рольф не выдержал и так грохнул кулаком по столу, что едва не проломил его.

— Она отправилась в пустоши, чтобы собрать целебные травы для Тора.

— Я ничего не понимаю, старик!

Ательстан кратко пересказал ему суть дела, и Рольф уже не знал — пугаться ему или гневаться.

— Она отправилась в пустоши на ночь глядя, одна, без охраны, чтобы приготовить зелье для какой-то дряхлой псины! — Он вскочил на ноги, окриком поднимая отряд.

— Ну погодите, уж я сумею положить конец этой глупости!

Глава 11

Лицо Алис пылало. В такие минуты она выглядела на редкость уродливо и казалась старше своих двадцати лет. Итак, они поехали искать Кейдре.

Это было невероятно — и все же случилось, долгожданный жених положил глаз на ее сестру. Кейдре опоила его приворотным зельем — вот в чем все дело! Разве нормальный мужчина отважился бы так откровенно глазеть на эту ведьму? А что, если он и сам не без греха — сатана, принявший облик мужчины? Алис передернуло.

Но нет, она же видела своими глазами, что это мужчина — и какой мужчина! Такому все нипочем, даже дьявольский глаз. И все же он не смог пойти против ее бесподобной, дьявольской красоты!

Ненависть так сдавила ей грудь, что Алис закашлялась.

Благодаря лютой ненависти она совсем не боялась своей сестры. Шли годы, Алис все тверже убеждалась в том, что Кейдре никогда не напустит на нее порчу, и делалась все смелее. Кейдре почитала их отца, а он полагал, что сестры должны любить друг друга и не причинять друг другу зла. Или, может, у Кейдре просто не хватает искусства, чтобы навредить сестре? Эта мысль нравилась Алис больше всего.