Завороженная

Фэйзер Джейн

Александр кивнул.

– Что они пьют?

– Водку, князь.

– Тогда принеси и мне коньяку. – Александр открыл дверь в гостиную.

– Ах, Алекс, надеюсь, ты ничего не имеешь против того, что мы тебя дожидаемся. – Полный краснощекий джентльмен, стоявший у камина, повернул голову к хозяину дома. В руке он держал рюмку с водкой. – Отличная водка. Поздравляю тебя. Ты привез ее с собой из Санкт-Петербурга?

– Я привез около дюжины бутылок, Николай, – ответил Александр по-французски, которым все собравшиеся

владели с детства. Собственно, французский они могли бы назвать своим родным языком. – Одну могу тебе подарить.

Князь Спирин подкрутил роскошные черные как уголь усы и просиял:

– Ты щедр, как всегда, топ ami.

Алекс улыбнулся и протянул руку Константину Федоровскому:

– Константин! Я не знал, что ты в Англии.

Александр перевел взгляд на третьего посетителя и вопросительно улыбнулся.

– Ах да. Позволь представить тебе Павла Татаринова, – сказал Константин Федоровский. – Мы приехали из Санкт-Петербурга два дня назад.

– Рад вас видеть, месье, – любезно произнес Александр. – Спасибо, Борис. – Эти слова князя были обращены к слуге, бесшумно вошедшему в комнату с подносом, на котором был графин и бокалы. – Поставь сюда. – Он кивнул на приставной столик. Слуга поклонился и покинул комнату.

– Никто не желает ко мне присоединиться? – спросил Александр, потягивая коньяк.

– Нет, увольте. Ничего нет лучше водки, – заявил Константин. – Николай прав.

– Я подарю тебе бутылку, – сказал Александр, усаживаясь в кресло напротив камина.

– Смею думать, ты задаешься вопросом о том, зачем мы здесь, – сказал князь Николай, потянув себя за ус.

– Всегда приятно видеть друзей, – заметил Александр, слегка приподняв бровь.

Татаринов нахмурился и быстро пошел к двери. Он резко ее распахнул и выглянул, пристально всматриваясь в сумерки холла. Примерно через минуту он ее закрыл и вернулся в комнату. Татаринов покосился на тяжелые бархатные шторы на окнах, шагнул к окну и заглянул за штору.

– Татаринов осторожничает, – пробормотал князь Николай.

– И правильно делает, – сказал Александр, пристально глядя на нового знакомого сквозь прищур. – Полагаете, нас могут подслушать, Татаринов?

– Предусмотрительность никогда не повредит, – ответил Татаринов. – С тех пор как царь создал этот Комитет общественного спасения, тайная полиция постоянно начеку.

– Ну, если вы удовлетворены увиденным, может, нам стоит перейти к сути? – предложил Александр.

– Татаринов принес кое-какие неприятные новости из Санкт-Петербурга, – сказал князь Николай. – Похоже, наш император кое-что прослышал о нашем маленьком предприятии.

– Он знает имена? – спросил Алекс.

Татаринов покачал головой:

– Нет, насколько мне известно. Он лишь узнал, что в его окружении есть те, которые испытывают… неудовольствие, скажем

так, от того, как действует император на международной арене.

– И это правда, – подтвердил Константин. – Пока император кривляется на берегах Немана, считая мирный договор с Бонапартом своим великим достижением, Бонапарт втайне смеется над ним. Он использует Россию и предаст ее, как только высосет из нее все соки, а царь не может и не желает этого понять. Наивно полагает, что Тильзитский мир сделал Наполеона его закадычным другом и верным союзником.

Николай в волнении принялся мерить шагами комнату.

– Он не хочет прислушаться даже к мнению собственной матери. – Николай повысил голос. – Вдовствующая императрица не скрывает того, что думает по поводу этого сближения с Бонапартом.

– Это верно. Обычно Александр прислушивается к ней, но не в этом вопросе.

Николай печально покачал головой.

– Если его нельзя убедить, значит, необходимо убрать, – решительно заявил он.

– Потише, потише мой друг, – предупредил Александр. – О некоторых делах лучше не говорить вслух, тем более что это и так всем понятно.

– Совершенно верно, – согласился Татаринов.

Константин что-то проворчал себе под нос и, наполнив рюмку, одним махом осушил ее.

– Тебя он ни за что не заподозрит, Алекс, – сказал Николай. – Ты вместе с ним рос, учился, он считает тебя своим наперсником. – Николай пристально посмотрел на Александра из-под густых седых бровей. – Должно быть, тебе нелегко предать друга.

В напряженной тишине Александр тихо произнес:

– Я не считаю себя предателем. Мы говорим о спасении Отечества. И Отчизна стоит того, чтобы ради нее пожертвовать одним человеком.

– Царь – самодовольный дурак, – заявил Константин. – В нем слишком много от отца и слишком мало от бабки, императрицы Екатерины. Я лично думаю, что нам не помешало бы избавиться не только от самого царя, но от его жены и матери заодно, а трон отдать сестре, великой княгине Екатерине, она единственная унаследовала ум и силу духа их великой бабки.

Александр хранил молчание. Он думал о царе, о детских годах императора, прошедших у него на глазах, о том, как Александра Павловича всячески оберегали, пестовали, поощряли в нем зазнайство. Он мнил себя почти что Богом.

– Что-то ты притих, Алекс.

– Простите, задумался.

– Надеюсь, о чем-то полезном, – язвительно заметил Татаринов.

Александр кивнул:

– Я как раз собирался написать царю в ближайшие дни. Подниму тему и посмотрю, к чему это нас приведет. – Александр подавил зевок.

– Ах, мы не даем вам лечь спать, – сказал Николай, поднявшись, – простите нас.

– Не имеет значения, – сказал Александр и тоже встал.

Проводив гостей, Проков вернулся в гостиную. Борис убирал бокалы и рюмки.