Завтра это вчера

Фонтана Д. С.

– Что только?

– Я никогда не думал, что мне придётся побывать в космосе. Когда набирали пилотов для космической программы, я подавал заявку, но не прошёл отбора.

– Оглянитесь хорошенько, капитан, – негромко сказал Кирк. – Вы побывали здесь, и прежде многих. Мы не были первыми. Первыми были вы.

– Знаю. – Кристофер смотрел вниз, на свои сжатые кулаки. – И ещё я видел будущее. Это бесценный дар. Я… Мне будет жаль забыть об этом.

– Сколько Вам лет? – неожиданно спросил Маккой.

– Что?

Мне тридцать.

– Капитан Кристофер, – сказал Маккой, – пройдёт лет шестьдесят – может, чуть больше – и Вы забудете вещи, гораздо более важные для Вас: свою жену; своих детей; то, что Вы вообще когда-то жили на этом свете. Вы забудете всё, что когда-то любили; и что ещё хуже, Вас это даже не будет трогать.

– Это что, утешение? – сердито спросил Кристофер. – Если это – образчик философии будущего, то без такого образчика я как-нибудь обойдусь.

– Я не пытаюсь Вас таким образом утешить, – мягко сказал Маккой. – Я лишь хочу напомнить Вам, что каждый из нас, что бы он ни совершил, со временем вернётся во мрак. Я врач и навидался смертей. Но я не падаю духом. Наоборот, я обращаю Ваше внимание на существование вещей куда более важных для Вас, чем то, что Вы видели людей из будущего в набитом аппаратурой контейнере. И эти вещи останутся с Вами и после того, как Вы нас забудете. Мы пытаемся вернуть Вам те Ваши шестьдесят с чем-то лет, что Вы в противном случае потеряли бы в будущем, которого не смогли бы понять. То, что Вам придётся забыть о нашей встрече, кажется мне не слишком дорогой ценой.

Кристофер молча смотрел на Маккоя, словно видел его впервые. После долгого молчания он сказал:

– Я был неправ. Даже помни я всё, я не сделал бы ничего, что могло бы разрушить такое будущее… будущее, в котором есть хотя бы один такой человек. И я вижу, что за всей вашей деловитостью вы все такие. И я горжусь тем, что я – один из ваших предков. Капитан Кира, я соглашусь с любым Вашим решением.

– Ваша отвага сделала нас такими, какие мы есть, – сказал Кирк. – Все по местам.

– Кроме того, – добавил Спок, – вполне возможно, что наш маневр и не удастся.

– А вот без такой философии, – сказал Маккой, – уже я вполне могу обойтись.

– Мы воспользуемся тем шансом, который у нас есть, – ровным голосом сказал Кирк. – Пройдёмте со мной на мостик, капитан Кристофер. По крайней мере, мы прокатим Вас на прощание – так, что дух захватит.

Кристофер усмехнулся.

– Вот это мне по душе.

Дух захватило не только у Джона Кристофера. Варп 8 была критическая скорость, используемая только в самых экстремальных случаях – а сейчас и был именно такой случай – и ни один корабль не мог выдержать её долго. Находящимся на мостике стало явно не по себе, когда их всегда надёжный,

как планета, корабль заскрипел и задрожал всеми своими частями по мере нарастания скорости; и когда внизу взревели обычно работающие почти бесшумно двигатели.

Ещё неприятнее для Кирка было увидеть, как планеты завертелись вокруг своих осей и вокруг Солнца в обратном направлении, когда суммарная энергия ускорения и гравитации преобразовала пространственное движение корабля во временное – назад в прошлое. К счастью для собственного рассудка, ему не пришлось наблюдать это зрелище долго, ибо приближение к Солнцу вскоре заставило их закрыть все наружные сенсоры. Теперь они летели вслепую.

Наконец, завершив облёт Солнца, они снова смогли открыть сенсоры, и планеты завертелись в обычном направлении, но гораздо быстрее нормального – по мере того, как "Энтерпрайз" устремился по временной кривой. В транспортаторной напряжённо ждал капитан Кристофер, облачённый в свой лётный комбинезон, шлем и кислородную маску.

– Проходим 1968, – произнёс Спок от своей установки. – Январь 1969… Март… Май… Июль… Темп быстро нарастает…

Кирк вцепился в подлокотники кресла. Транспортацию необходимо было произвести точно в заданный миг. Ни одному человеку не под силу было выполнить этого; пуск транспортатора осуществит компьютер.

– Июль… Август… Декабрь… Вышли в 1970…

Внезапно, на кратчайший миг свет потускнел. Всё произошло так быстро, что могло просто показаться.

– Транспортаторная! Вы…?

Но договорить он не успел. Свет вновь потускнел; все звёзды на небесах словно сорвались с мест, а затем Кирку показалось, что сама вселенная резко дёрнулась.

Наконец, звёзды замерли. Приборы показывали, что "Энтерпрайз" движется со скоростью не более, чем варп 1. Мощный рывок был погашен временем.

– Мистер Спок?

– Получилось, сэр, – спокойно сказал Спок.

– Транспортаторная, вы сделали снимок?

– Да, сэр. Вот он.

На вспомогательном экране засветилось изображение. Кирк внимательно рассмотрел его. Капитан Кристофер сидел в кабине своего самолёта – целого и невредимого. И сам он был цел и невредим – хотя, может, и выглядел чуть оглушённым.

– Итак, – произнёс Спок, – мы опровергли Омара.

– Омара? – спросил Кирк. – В чём именно?

– Строки о движущемся пальце, сэр. Поэт сказал, что, начертав знак, палец движется дальше, и нам не под силу изменить факт, что знак этот был начертан. Но похоже, сэр, что нам это удалось.

– Нет, – сказал Кирк, – я так не считаю. История не изменилась – и вполне возможно, что мы и не смогли бы сделать ничего другого, чем то что сделали. Но это уже вопрос для философов. Думаю, мистер Спок, что лаврам Омара ничего не грозит.