Завтра Млечного Пути
Шрифт:
– Чтож, Симон. Надеюсь у нас будет еще возможность пообщаться. Думаю судьба нас снова когда-нибудь сведет. Молю лишь об одном, чтоб обстоятельства нашей встречи более никогда не стали столь болезненно трагичны, нежели в тот раз, в пустыне.
– Согласен с вами, – сочувственно кивнул Ди Рэйв.
Либерт направился к машине. Теперь к киномагнату подошли Карл и Рауль.
– Вы меня опекать до самой Земли будете? – развел руками Симон.
– Да нет, – пожал плечами улыбаясь Ховард. Улыбался он не часто, а посему выходило у него это несколько неуклюже. Он протянул Ди Рэйву свою огромную ладонь. –
– Ребята, если что… Ну, там, прилетите опять на Зети… – заговорил Рауль.
– Нет уж! Лучше вы к нам! – протестующе замахал руками Ермак.
– Короче найдете мой адрес или адрес лысого через информаторий. – Продолжил Карлос.
– А кто такой лысый? – нахмурился Ховард.
– Ну не я же, – усмехнулся кубинец.
– Ну, поехали, – подытожил прощание Рейнхард. Они сели в свой черный джип и уехали.
– Приятно быть героями, да? – заулыбался Роман.
– А мы герои? – Симон скептически посмотрел на друга.
– Да что такое в самом деле? Чем ты недоволен?
– Не знаю. Гложит что-то.
– Между прочим пару часов назад, на орбите был уничтожен Дэвид Дэймонд. Так что никаких поводов для огорчения нет. Все злодеи мертвы. Жаль конечно Ловского и Зоренсона. Они умерли в раскаянии.
– Дэвид Дэймонд?! Уничтожен?! – Ди Рэйв вытаращил на Романа глаза.
– Ну… да… – Ермак удивился реакции друга.
– Господи… Как?
– Ты расстроился что-ли? Непойму. Он такую кашу тут заварил. Еле расхлебали. А ты сокрушаешься.
– Да что ты вообще знаешь?! Ты знаешь сколько раз он нам подыграл? Его стараниями пиратский клан «черных рейнджеров» разгромлен. Он стравил их с фенфирами. Фенфирийцы оказались в незавидном положении и теперь вынуждены приостановить свои поползновения на мировое доминирование! Ты знал об этом?
– Это кто ж тебе сказал? А ты забыл, что он угнал российский звездолет, взяв при этом в заложники шесть курсантов? Они дети совсем! Ты забыл, что он заставил их привести на эту планету двадцать ядерных зарядов? Забыл? Он играл не только пиратами и этими фенфирийцами! Он играл не только Зоренсоном и нами! Он играл судьбами заложников и вообще всех жителей этой треклятой планеты! – Ермак тоже сорвался на крик.
– Как ты не понял! Он сделал всю грязную работу за нас! Он не пацифист замороченный на глупой химере совести!!! Он устроил этим свиньям резню!!! Он сделал то, что ни ты, ни твои дружки из «Октавы», ни Жанна, да ни все КГБ делать не стали бы!!! Он воздал им по заслугам!!! Это он как никто другой заслужил высшую награду Зети, которую тут нам вручить Либерт пытался!!!
– Да ты послушай себя! Бред! Такими методами за правое дело бороться?!
– А какими?! А?! Сюсюканьем?! Ой это плохо! Ай-ай-ай! Пальчиком грозить им?! Это проявление малодушия и безвольности! Вся идеология «Золотой элиты» потому и жива, что мы брезгуем самыми эффективными методами борьбы с этой мразью! Их давно бы перебили всех! Но глупая идея борьбы со злом при помощи добра обречена на провал! Зло не обременено совестью и неколеблется! А мы?!
– И тогда зло победит! Мы остаемся такими, какие мы есть именно потому, что мы НЕ ДРУГИЕ! И методы у нас именно
– Не говори мне о морали. Особенно о морали в борьбе с теми, кому это понятие неведомо!
– Но мы ведь не такие! Мы не станем вставать на четвереньки и кусать пса, лающего на нас! Мы не уподобимся скверне!
– Но как назвать убийство Дэвида?! Это подло! Гнусно!
– Да никто его не убивал! Этот дурак уходил от нашего патруля и додумался войти в гиперпространство прямо на орбите! Ты знаешь чем это черевато? Он сам убился, и вина наша в том только косвенная. Так-что угомонись.
Симон махнул рукой и отошел в сторону. Конечно, он понимал, что Роман прав. Равновесие, которое тысячелетия давала в мире Россия, зиждилось именно на той особенной морали. Верной и благородной духовности, с человеческой точки зрения. И с точки зрения разума тоже. Никогда тут не работал бездушный принцип – «цель оправдывает средства». Да разве можно ради цели применять любые средства? Конечно нет. Только в случае решения вопроса выживания… Да и то… Даже иногда ради спасения своей жизни многие не шли на торги со своей совестью. Сколько солдат во все времена, оказываясь в плену не соглашались сохранить свою жизнь в обмен на измену своей Нации, Вере и Родине? Не все, но большинство. А жить то они все наверняка хотели? Но они, воины, остались людьми, героями, верными сынами отечества. Не совершили измены. Не всегда цель оправдывает средства. Иначе – это черная мораль. А черная мораль в России не пройдет.
Однако Ди Рэйв сокрушался по поводу гибели Дэвида. Как же так? – думал он. – А как же империя? Вот так вот посеять зерна идеи и умереть…
Киномагнат даже не удивлялся тому, что тогда он резко проникся уважением к Дэймонду, пусть он и совершил целую череду преступлений. Симон даже и не думал о том, что блондин просто лгал ему, классически вербуя. Нет. Ди Рэйв почему-то отверг эту версию сразу.
А теперь Дэвида нет. Как-то это было неправильно. Нелогично и… Увы… Обыденно и банально…
– Симон! Пошли на корабль! – крикнул издалека Ермак, – Скоро вылет!
Эпилог
Сверкающий изумрудным сиянием «Альтаир» мчался к точке гиперпространственного прыжка. Его сопровождал фрегат «Новосибирск». Курсанты спешили домой. К переволновавшимся родителям и друзьям, которым нетерпелось поведать о своих необыкновенных преключениях.
Ди Рэйв проводил взглядом эти два корабля и сел на свою койку в каюте номер 25 лайнера «Николай Черкасов». Напряжение этих дней переросло в усталость и тоску. Он с грустью взглянул на койку Жанны. Правильно ли он поступил с ней? Наверное да. Или…
Он опустил голову на мягкую подушку и мгновенно уснул… Усталость усыпила его сразу…
Когда он проснулся, в его каюте с погашенным освещением царило янтарное сияние. Он медленно поднял голову и увидел Юпитер.
– Господи, сколько же я проспал? – изумился он глядя на гиганта солнечной системы.
Огромная планета, миллионолетия защищавшая Землю, притягивая к себе большинство астероидов и комет, угрожающих колыбели человечества, освещал теперь не сладострастное таинство любовной близости, а его одиночество.