Завтра начинается вчера
Шрифт:
– Но что, мы Вам можем предложить еще, – всплеснул руками Манихевич.
– Это просто, – улыбнулся Бард.
– Вы полностью снимаете персональный контроль, в виде личной охраны. В случае моей, не дай бог смерти, или психического расстройства, осуществляете выплату неустойки в размере десяти миллионов кредитов, по моему завещанию, и гарантируете полную свободу моих перемещений, как в пределах станции, так и между станцией и Землей.
– Но я
– Бросьте, – Бард устало махнул рукой, – мне, как и Вам известны пределы ваших полномочий. Да и, кстати, эту квартиру в мое отсутствие, тоже будет оплачивать Корпорация, а этот компьютерный хлам, – Бард сделал небрежный жест, в сторону старого компьютера, – я заберу с собой. Расчет был точным. Пока голова Манихевича была забита неотложными требованиями со стороны заупрямившегося ученого, на требование забрать компьютер он не обратил ни малейшего внимания.
– Ну, хорошо, – после непродолжительного раздумья заявил Манихевич, – мы принимаем ваши условия, при том, что вы незамедлительно отправляетесь на станцию.
– Документы, – протянув руку, коротко потребовал Бард. Манихевич достал из кейса ноутбук и включил коммуникатор.
– Вы все слышали, – полувопросительно полу утвердительно произнес он в приемное устройство. Вышлите мне электронную копию. Я думаю, у Вас найдется, на чем распечатать?
– Безусловно, – ответил Бард, кивнув в сторону приютившегося на книжной полке принтера.
– Постойте, – сделал останавливающий жест Чен Линг, – я вынужден вас покинуть на несколько минут. Чен Линг, быстрым шагом вышел из квартиры.
– Опачки, а безопасник не так уж прост, – подумал Бард. – И видимо, Манихевич знает, что он работает не только на Корпорацию, раз его действия не вызвали ни какой заметной реакции.
Минут через пять Чен Линг вернулся, и едва заметным кивком, подал знак Манихевичу. Еще через десять минут, контракт был подписан.
Трель коммуникатора, услужливо поданного секретаршей, застала Косыгина в ванной. Требования молодого ученого, на секунду поставили его в тупик. «Не прост этот парень, ох как не прост, – подумал Косыгин. – Ну да ничего, сыграем пока, по его правилам. Все равно он необходим для проекта». Наличие умных и хитрых противников, совершенно не расстраивало КГБ, даже наоборот, привносило в работу какую – то, веселую лихость, граничащую с бесшабашностью. – Ну, ну посмотрим, что ты запоешь на станции, в условиях
Вавилонская башня
На всей земле был один язык и одно наречие.
Двинувшись с востока, они нашли в земле
Сеннаар равнину и поселились там. И сказали
друг другу: наделаем кирпичей и обожжем огнем.
И стали у них кирпичи вместо камней, а земляная
смола вместо извести. И сказали они: построим
себе город и башню, высотою до небес, и сделаем
себе имя, прежде, нежели рассеемся по лицу всей
земли. И сошел Господь посмотреть город и
башню, которые строили сыны человеческие. И
сказал Господь: вот, один народ, и один у всех
язык; и вот что начали они делать, и не отстанут
они от того, что задумали делать; сойдем же и
смешаем там язык их, так чтобы один не понимал
речи другого.
Станция поражала! Полет на челноке, не привнес ни каких новых ощущений, кроме периодически наваливающихся перегрузок и легкого головокружения, на период невесомости. Но, станция поражала. Выйдя в причальный Ангар и оглядевшись, Бард не был ни потрясен, ни изумлен. Многометровые стальные конструкции, сходившиеся где-то на большой высоте и энэрговоды протянувшие свои каналы по стенам ангара, его не впечатляли. Но за распахнутыми створками внутренних ворот, панорама завораживала и поражала. Вперед насколько хватало зрения, уходила полоса пластикового шоссе, проложенного между двумя рядами, пирамидальных тополей. Сами тополя с обеих сторон обрамляли золотящиеся настоящей пшеницей поля и заливные луга, такой насыщенно свежей зелени, что невозможно было глаз оторвать. А в самой далекой перспективе почти у горизонта, уходящего в небо, просматривались силуэты замков и малоэтажных легких построек, гармонично вплетающихся в этот почти пасторальный пейзаж.
Конец ознакомительного фрагмента.