Завтра не наступит
Шрифт:
– Где она?- я волновался за нее, оставляя ее здесь в этом логове.
– В доме,- я направился туда, но голос Сизова заставил меня остановиться, - Антон оставил ей бумаги для развода, она уже их подписала.
Я бегом поднялся по лестнице. Гнусная мразь! Не мог подождать пока она придет в себя, решил добить ее окончательно.
Она сидела в гостиной на диване, совсем по-детски, поджав под себя ноги, и смотрела в одну точку.
– Милая, мне очень жаль...- сказал я ей как можно более мягким голосом.
– Правда жаль?- сквозь отчаянье вырывалась ярость.
–
Она вздрогнула и посмотрела на меня своими чистыми как у ребенка глазами.
– Не надо. Не трогай его, пожалуйста.
Я сел с ней рядом и обнял, она, будто ждала этого, прижавшись ко мне всем телом, Лена откинула голову назад и, печально улыбнувшись, сказала:
– Спасибо, что ты рядом, рядом не смотря на все плохое, что я тебе сделала.
Я смотрел на нее, не отрываясь, с надеждой, с любовью, которую уже не мог скрывать.
Сделала...Я поступил хуже, буквально швырнув ее в объятья другого. Она думала, что она монстр и чудовище и виновата во всех смертных грехах, она винила себя, я это видел. На самом деле она не знала, что она самый добрый и отзывчивый человек в мире. Плохого я повидал много... Особенно там...
Я вспоминал Чечню уже не так часто, как раньше, но воспоминания до сих пор были яркими и причиняли ноющую боль. Я не знал, чем можно ее заглушить - алкоголь не помогал, я быстро отказался от этой идеи, наркоту я в принципе не уважал, слишком много таких как я превратились, благодаря ей, в нелюдей, зверей...
... На дорогах Ингушетии мы встречали много российских патрулей, как только мы пересекли границу Чечни, капитан- майор Сивушев сразу предупредил, что здесь наших очень мало. Вооруженных людей полно, но это исключительно чеченцы.
Полный хаос в эшелоне власти. По-другому это назвать было просто невозможно. В Мескер - Юрт местные власти еле подавили бунт среди мирных жителей, грозивший перейти в восстание... Мирных? Ха! Они требовали наказание для двух наших солдат, которые, по их словам, расстреляли чеченскую семью из 5 человек, проводя местную зачистку...
В эту ночь она спала тихо, не разговаривая. Я не спал, я не мог спать, хотя и пытался. Меня тянуло к ней, и дело даже не физическом притяжении, я желал ее видеть, слышать, ощущать каждой клеточкой своего тела. В эту ночь, как и в предыдущую, я смотрел на нее, смотрел, боясь даже на один миг оставить, потратить время на ненужный сон. Как я мог ее оставить тогда? Сейчас я не понимал этого, я осуждал сам себя, но уже не переиграешь. Чувство, которое возникло у меня к ней с первого взгляда, со временем стало только сильней.
Она проснулась рано около семи часов, я закрыл глаза и притворился спящим. Не хочу, чтобы она знала, что я не спал. Она крадучись пробралась на кухню, я улыбнулся. Я уже хотел встать и пойти к ней, как услышал, как она кому-то звонит.
– Алло, Влад...
– сказала она приглушенным голосом,- Да это я. Ты можешь мне объяснить, что происходит?... Я не понимаю.... За что он так со мной? Передай ему, я подписала бумаги
В следующую минуту я услышал, как она тихонько всхлипывала. Мне стало больно. Я лишний раз убедился, что я не нужен ей и уже дикая мысль влезла мне в голову.... Выгнать, прогнать, чтобы не видеть ее любви к нему, чтобы не было так больно....Ну а потом я увидел перед собой картину, как на яву: ехидная улыбка Сизова, пистолет в его руке, и Лена смертельно бледная со стеклянными глазами....От этой мысли мне стало еще хуже. Вот таким она меня и увидела - с перекошенным лицом и лютой ненавистью в глазах. Она вздрогнула и отступила назад.
– Ян...Я что-то не так...Боже, ты слышал мой разговор?
– последние слова она простонала и начала покусывать нижнюю губу.
– Да, слышал,- мой голос не был моим. Боже, я же наверняка пугаю ее своим видом! Но я не смог ей ничего сказать, пытаясь справиться с нахлынувшими видениями.
Она стояла и смотрела на меня испуганными глазами. Я наконец-то смог справиться со своими эмоциями и, глубоко вздохнув, попытался улыбнуться ей. Видно вышло у меня это скверно, потому что она испугалась еще больше.
– Ян, не смотри на меня так,...пожалуйста,- пробормотала она.
– Я вовсе не на тебя злюсь.
– Сизов?- проявила она сообразительность.
На этот раз я даже не пытался, справится с эмоциями, и недобро улыбнулся.
– Ян, почему ты на него работаешь?- решительно спросила она, но тут же смутилась, - То есть я хотела сказать...Ты ведь, мягко говоря, недолюбливаешь его.... Зачем?
– Не все так просто, Лена,- чуть ли не выкрикнул я.
– Извини, я совсем забыла, что у вас просто так не уходят,- с горечью произнесла она.
Я обнял ее, я даже не мог дать гарантии кто сейчас в этом больше нуждался я или она.
– Не бойся, слышишь? Ничего не бойся рядом со мной. С тобой ничего не случиться.
– А с Кириллом?- спросила она, чуть ли не плача.
– И с ним тоже.
– Ты наверно не хочешь защищать его ребенка,- это было утверждение.
– Это твой ребенок. Не имеет значение кто его отец.
– Так уж не имеет?- усмехнувшись, спросила она.
Я покачал головой и еще сильнее прижал ее к себе. Разве это важно, если любишь женщину?
– Я хочу забрать Кирку.
– Нет, ты подвергнешь его опасности, только редкие телефонные разговоры и то не долго.
Она тихо заплакала у меня на плече.
Прошла неделя, все окончательно уверовали в наши отношения, даже слышались такие разговоры, будто мы были любовниками еще со дня ее свадьбы с Антоном. Пришла бумага, подтверждающая, что теперь она свободна. Я должен был радоваться, но не был рад, смотря, как она плачет над этой бумажкой. Мы много разговаривали, хотя она не хотела, я просто не давал ей уйти в себя и мучиться одной. Сизов больше ее не беспокоил, это меня радовало. Но я знал, что если сейчас я отпущу ее, на нее просто накинутся, как голодные собаки на кость и уничтожат, как ненужный носитель информации. То, что теперь она не нужна Синице отнюдь не спасало ей жизнь.