Завтра не умрет никогда (Сборник)

Нилин Аристарх

— Пилот Зуни, какие могут быть формы на планетах, когда на одной температура на поверхности ниже ста градусов по Цельсию, а на второй состав атмосферы ниже пороговой допустимости по концентрации вредных веществ.

— Все понятно. Ладно, запусти-ка мне какой-нибудь фильм, а я тем временем поем.

— На выбор или просканировать ваши мозговые потенциалы на предмет пожеланий в просмотре того или иного жанра?

— Лучше на выбор, терпеть не могу, когда ты копаешься в моей голове. У меня после этого портиться настроение.

— Совершенно неубедительное утверждение. Подсознательно-рефлекторные ощущения,

не подвергают функции организма каким-либо серьезным нарушениям. Иначе говоря, это просто фантомные ощущения эйфорийного характера.

— Слушай, ты прекрасно знаешь, что я терпеть не могу твоих занудных и заумных речей. Разве нельзя сказать нормальным языком?

— Я только привожу доказательства необоснованности ваших претензий в мой адрес.

— Ну тебя к черту. Давай крути кино, а то я тебя выключу в речевом режиме до конца полета.

Диспетчер включил фильм, и Зуни откинувшись в кресле, стал смотреть кино и одновременно потягивать из тюбика картофельное пюре в котором, как было написано, растворено до пятнадцати процентов говяжьего фарша.

Фильм, выбранный диспетчером, был комедией. Зуни его не видел, и это утешало. По крайней мере, можно было расслабиться и при возможности посмеяться.

Когда кино кончилось, Зуни отстегнул ремни и направился по коридору в санузел, чтобы принять душ и немного освежиться. Переодевшись, он снова натянул комбинезон и поморщился. Опять забыл сделать профилактику, и тот вонял потом. Еще бы, он провел в нем безвылазно больше ста часов.

— Надо будет сказать железяке, чтобы напомнил насчет костюма, а то задохнуться можно от него, — подумал Зуни и вернулся в пилотскую кабину.

— Какие новости?

— Через семнадцать минут выходим на орбиту.

— Это хорошо. Сколько времени уйдет на картографирование?

— С учетом диаметра планеты, около шести часов. Задействуем пятьдесят спутников, а поскольку плотность атмосферы низкая, можно увеличить скорость облета втрое.

Зуни промолчал, а потом попросил спроецировать на головной экран общий вид планеты. Сразу вслед за этим, прямо перед ним от края до края предстала во всем своем блеске планета. Корабль приближался с солнечной стороны, и планета хорошо просматривалась.

— Дать максимальное приближение.

Изображение свернулось и тут же появилось снова. Было ощущение, что корабль сделал рывок и подлетел совсем близко. Теперь планета уже целиком не помещалась на экране. На видимой поверхности можно было рассмотреть, что это пустынная, покрытая равнинами и испещренная невысокими горами планета, была безжизненна. Пески и горы и никаких признаков воды и растительности.

— Уныло, — произнести Зуни.

— Согласен, — ответил диспетчер и добавил, — делаю последовательный сброс спутников.

Экран снова переключился и Зуни увидел, как справа и слева от корабля один за другим начали отделяться небольшие, похожие на сигары, спутники, которые, отделившись от корабля, включали двигатели и устремлялись каждый на свою орбиту. Достигнув исходной точки, они раскроют свои антенны, подобно зонтику и начнут наматывать спирали вокруг планеты до тех пор, пока данные, поступающие от них на головной компьютер корабля, не выдадут команду, что процесс создания картографической модели планеты завершен и спутники устремятся обратно к кораблю.

Вся процедура

занимала от двух часов до двух суток. Все зависело от размеров планеты и состояния её атмосферы, если таковая была. Попутно с этим, если у планеты были спутники, к ним так же направлялись два-три, которые, как правило, первыми заканчивали свою работу и возвращались обратно. Собственно говоря, самым сложным во всей этой работе, была процедура приема спутников обратно на корабль. И хотя это делалось автоматически, все же бывали случаи, когда происходили сбои и даже непредвиденные аварии. Процесс приема состоял в том, что из корабля выдвигалась кассетная установка, в которую спутник при подходе к кораблю, должен после выравнивании скорости зайти обратно в свое гнездо. Однако бывали случаи, когда техника подводила, и тогда приходилось повозиться. Либо производить если это было возможно повторный заход на посадку или прием осуществлялся в индивидуальный приемник, а уже на корабле спутник перегружался обратно в кассету, в которой располагалось десять спутников, по пять с каждой стороны. Если такое происходило, то тогда Зуни приходилось идти на нижний ярус и ручным методом с использованием погрузчиков, перетаскивать спутник с одного места на другое. В этом и была его работа, если таковая случалась.

Самым серьезным, так сказать не штатная ситуация, могла стать потеря спутника или поломка целиком всей кассеты. Правда, за всю его десятилетнюю историю полетов, такое было только раз. Это случилось четыре года назад, когда Зуни летал в систему W1017R, где с самого начала все шло наперекосяк. Количество метеоритных осколков вокруг орбиты одной из планет превысило норму, и компьютеру пришлось увеличить диаметр орбиты, из-за чего снизилась маневренность спутников, которые не очень рассчитаны на полеты вдали от планет. В результате, сначала он потерял три спутника, в которые попали метеориты, а затем при возвращении, один врезался в кассету и взорвал платформу вместе с четырьмя другими. В итоге он не досчитался восьми спутников.

Однако такое бывает так редко, что потеря даже одного спутника, может стать приятным воспоминанием как разнообразие в серых буднях его жизни. Итак, спутники ушли к планете, а корабль продолжил свое плавание на орбите.

— Данные со спутников начали поступать. Вас что-то может интересовать?

— Если только что-то стоящее.

— Например?

— Брошенный кем-то корабль, или наличие золотых самородков непосредственно на поверхности.

— Крайне маловероятно.

— Раз нет ни того, ни другого, все остальное представляет интерес только для твоего блока памяти, но никак не для меня.

— Какие будут еще указания?

— Никаких, — Зуни посмотрел на экран, на котором демонстрировалась картина планеты и расположенные вокруг неё спутники, которые один за другим занимали свои орбиты и начинали облет и сканирование её поверхности. На табло горели цифры 1,872, что означало, что облет только начался. Как только на табло загорится сто, это будет означать, что работа завершена, и спутники один за другим начнут возвращаться на корабль. Их программа была построена так, что они заканчивали свою работу с небольшим интервалом времени, чтобы максимально быстро провести картографирование планеты и затем так же слаженно и быстро состыковаться с кораблем.