Завтрак у Предводителя

Николай Иванович БАЛАГАЛАЕВ, предводитель, 45 лет.

Петр Петрович ПЕХТЕРЬЕВ, бывший предводитель, 60 лет.

Евгений Тихонович СУСЛОВ, судья.

Антон Семенович АЛУПКИН, сосед-помещик,

MИPВOЛИН, бедный сосед-помещик.

Ферапонт Ильич БECПAНДИН, помещик.

Анна Ильинишна KAУPOВA, сестра eгo, вдова, 45 лет,

Порфирий Игнатьевич НАГЛАНОВИЧ, становой.

BEЛЬВИЦКИЙ, письмоводитель предводителя.

ГЕРАСИМ, камердинер Балагалаева.

КАРП,

Действие происходит в имении Балагалаева.

Театр представляет столовую. В средине выход, направо кабинет, окна позади, в стороне накрытый стол с закуской. Герасим хлопочет около стола. Услышав стук экипажа, он подходит к окну.

Герасим и Мирволин.

МИРВОЛИН. Здравствуй, Герасим! как поживаешь?.. А что, он еще не выходил?

ГЕРАСИМ (накрывая на стол). Здравствуйте. Где это вы достали лошадь?

МИРВОЛИН. А что, ведь недурна лошаденка? Мне за нее вчера двести рублей предлагали.

ГЕРАСИМ. Кто предлагал?

МИРВОЛИН. А купец из Карачева предлагал.

ГЕРАСИМ. Что ж вы не отдали?

МИРВОЛИН. Зачем отдать? самому нужна. Ах, братец, дай-ка рюмочку: смерть что-то в горле, знаешь, того; да и жара притом… (Пьет и закусывает.) Это ты к завтраку накрываешь?

ГЕРАСИМ. А то к обеду, что ль?

МИРВОЛИН. Сколько приборов! Разве кого ждут?

ГЕРАСИМ. Видно, ждут.

МИРВОЛИН. Не знаешь, кого?

ГЕРАСИМ. Не знаю. Говорят, будто сегодня Беспандина с сестрой мирить хотят: так вот разве по этому случаю.

МИРВОЛИН. Э-э! неужли? Что ж, и хорошо. Надо ж им покончить – поделиться. Ведь это наконец срам. А правда ли, говорят, Николай Иваныч у Беспандина хотят рощу купить?

ГЕРАСИМ. А господь их знает!

МИРВОЛИН (в сторону). Вот бы кстати леску-то попросить.

БАЛАГАЛАЕВ (за кулисами). Филька! Вельвицкого мне позвать.

МИРВОЛИН. Знать, из кабинета в гостиную дверь растворена… Hv-ка, другую рюмочку, Гарася…

ГЕРАСИМ. А что? верно, горло все …

МИРВОЛИН. Да, брат, что-то саднит.

Пьет и заедает. Герасим выходит.

Те же, Балагалаев и Вельвицкий.

БАЛАГАЛАЕВ. Так, так, так-так-то, ты уж так и распорядись, – слышишь? (Мирволину.) А, ты, здравствуй!

МИРВОЛИН. Нижайшее мое почтение, Николай Иваныч!

БАЛАГАЛАЕВ (Вельвицкому).

ВЕЛЬВИЦКИЙ. Как же-с, как же-с.

БАЛАГАЛАЕВ. Ну да, эдак будет хорошо. Ну, теперь ступай… Я тебе дам знать, я велю тебя позвать. Можешь идти.

ВЕЛЬВИЦКИЙ. Слушаю-с. Так, стало быть-с, бумаги по делу вдовы Кауровой приготовить-с?..

БАЛАГАЛАЕВ. Ну, конечно, конечно… Я удивляюсь! Ты должен был понять наконец, братец.

ВЕЛЬВИЦКИЙ. Да вы ничего не изволили мне…

БАЛАГАЛАЕВ. Мало чего! Не все же мне тебе сказывать наконец!

ВЕЛЬВИЦКИЙ. Слушаю-с. (Уходит.)

БАЛАГАЛАЕВ. А не слишком понятлив этот молодой человек. (К Мирволину.) Ну, как ты? (Садится.)

МИРВОЛИН. Слава богу-с, Николай Иваныч, слава богу-с. Как вы в своем здоровье?

БАЛАГАЛАЕВ. Я ничего В городе был?

МИРВОЛИН. Как же-с, был; нового, впрочем, ничего-с. Купца Селедкина, третьего дня, паралич хватил; да ему не в диво. Стряпчий, говорят, вчера свою супругу опять того-с…

БАЛАГАЛАЕВ. В самом деле? Экой неугомонный!

МИРВОЛИН. Журавлева доктора видел-с; вам кланяться приказал. Петра Петровича в новой коляске встретил. Знать, куда в гости собрались: с лакеем, и на лакее шляпа новая.

БАЛАГАЛАЕВ. Он сегодня у меня будет. А что, у него коляска хороша?

МИРВОЛИН. Как вам сказать-с? Нет, по-настоящему нехороша: фигурой точно берет, а в сущности – нет, я не знаю, она мне не нравится. Как можно сравнить с вашей коляской!

БАЛАГАЛАЕВ. Ты думаешь? Она на лежачих?

МИРВОЛИН. На лежачих-то она на лежачих; да что в том толку? помилуйте-с! больше для важности. А это оне любят поважничать-то. Оне, говорят, опять намерены баллотироваться.

БАЛАГАЛАЕВ. В предводители?

МИРВОЛИН. Точно так-с! Что ж, пожалуй! Опять на вороных изволят прокатиться.

БАЛАГАЛАЕВ. Ты думаешь? Впрочем, Петр Петрович, я должен сказать, весьма почтенный человек во всех отношениях и совершенно заслуживает… Конечно, с другой стороны, лестное внимание дворянства… Выпей-ка водки.

МИРВОЛИН. Покорнейше благодарю-с.

БАЛАГАЛАЕВ. А что? разве уж пил?

МИРВОЛИН. Никак нет-с! не то чтобы пил, а так что-то грудь… (Кашляет.)

БАЛАГАЛАЕВ. Э, вздор! выпей.

МИРВОЛИН (пьет). За ваше здоровье. А ведь, знаете ли что, Николай Иваныч, ведь Петра Петровича настоящая фамилия не Пехтерьев, а Пехтерев, – Пехтерев, а не Пехтерьев.

БАЛАГАЛАЕВ. Почему ты это думаешь?

МИРВОЛИН. Как же нам этого не знать! помилуйте! Мы и батюшку их знавали, и дядьев-то всех. Все Пехтеревыми прозывались, искони Пехтеревы, а не Пехтерьевы. Пехтерьев– эдакой и фамилии у нас никогда не бывало… что за Пехтерьев?