Зай по имени Шерлок
Шрифт:
– А насчет сыра, значит, вы ничего не слышали?
– Да при чем здесь вообще сыр? Что вы с этим сыром ко мне привязались?!
– Я имею в виду, ворона та ничего с собой не приносит? Ну, поесть там. Сыр, например?
– Знаете, как-то не приглядывался, если честно. Да и наплевать мне на это, – надул щеки барсук. – Меня другое беспокоит: когда все это издевательство наконец закончится? Из-за этой дрянной старухи над норой пришлось крышу ставить. Но и ее замучился отмывать каждый день, теперь вот ветками прикрываю. С ними-то попроще: собрал
– Ну, не смею вас больше задерживать, – решил вдруг откланяться Шерлок Зай. – Спасибо за помощь.
– Да не за что, – пожал плечами барсук и указал лапой на проход наверх. – Я вас провожу.
Мы выбрались из норы в морозный день. Барсук вылез вслед за нами и, прищурив глаза от яркого света, огляделся.
– Зря вы с этой вороной связались, честно вам скажу. Гадкая это птица, – и тут он оглянулся через плечо. – Эк, так твою растак, опять хворост сперли! Нет, ну вы видели такое? – расстроился он. – Прямо из-под носа унесли. Эх, опять в лес переться придется. – Он махнул лапой и полез обратно в нору, даже не попрощавшись с нами.
Шерлок Зай приблизился к тому месту, где еще совсем недавно лежала целая куча хвороста. На месте нее теперь чернела оледенелая земля, а вокруг дыры в снегу виднелись оставленные вором следы.
– Взгляните, Уотерсон, – позвал меня Шерлок Зай. – Занятная получается штука!
Я приблизился к нему и вгляделся в следы, низко опустив голову.
Четкие отпечатки маленьких лап с ладошкой и пятью длинными пальцами глубоко отпечатались в снегу. Следов было не так много, и две их цепочки почти идеальными дугами уходили за ель. Получалось, будто кто-то целенаправленно шел именно сюда, не топтался, изучая обстановку, не осматривался, а просто схватил хворост и был таков.
– Ничего не понимаю, – развел я крыльями, выпуская из клюва облачко пара. – Кому сдались эти сухие палки? Да их по всему лесу навалом, собирай – не хочу!
– Видимо, кому-то на что-то все-таки сдались, и именно эти, – загадочно произнес Шерлок Зай. – Как вы думаете, кому принадлежат эти следы?
– Белка? – предположил я. Хотел сказать по привычке лось, но сдержался. В этой области я был совершеннейшим профаном. Да и глупость какая: у лося-то ножищи – во! А эти крохотные, аккуратненькие такие.
– Это, мой друг, енот. Самый обыкновенный енот-полоскун.
– Енот? – я пораженный до кончика хвоста уставился на Шерлока Зая. – Но какого лешего ему понадобилось таскать у барсука дрова?
– И околачиваться тут поблизости все время. И заглядывать в его нору, – продолжил размышлять вслух Шерлок Зай. – Вопросов много, а ответ один.
– Какой?
– Если бы я знал, дорогой Уотерсон, но надеюсь вскорости узнать, – он натянул наушники. – Идемте обратно. Время не терпит.
– А куда мы сейчас?
– Хочу навестить нашего друга Листрейда.
– Вот
– Не ворчите, Уотерсон. У Листрейда обширнейшие архивы, и мне хотелось бы в них покопаться. А может, и сам инспектор что-нибудь прояснит.
В полицейский участок мы попали лишь к обеду, изможденные долгим переходом и порядком продрогшие. После этого я зарекся ходить по лесу зимой напрямик. Листрейд долго отпаивал нас горячим травяным чаем, сокрушенно качая головой и сетуя на нашу неосмотрительность, но это, однако, не мешало ему без устали посвящать нас в подробности раскрытых им дел. Похоже, в участке таких благодарных слушателей, как мы с моим другом, не водилось.
– … А вот еще интересная история! – инспектор порылся в одной из стопок бумаг на его столе, которых несколько поубавилось с момента нашего последнего появления в кабинете Листрейда. – Два кота, налакавшись валерьянки, решили ради шутки на время поменяться женами, а чтобы подлог не выявился, придумали перекраситься. Как результат, сердечные приступы у жен. Нет, право, видели бы вы этих клоунов, господа! Когда их доставили в отделение, они походили по расцветке скорее на павлинов или попугаев, нежели на котов.
– Все это очень интересно, и даже забавно, дорогой Листрейд, но мы к вам по делу, – произнес Шерлок Зай, отставляя пустую чашку на край стола. – Благодарю за чай. Превосходный напиток, на мой вкус!
– Может, еще капельку? – Листрейд с готовностью потянулся к чайнику.
– Нет-нет, – запротестовал Шерлок Зай. – Благодарю!
– В таком случае я внимательно вас слушаю, дорогой Шерлок, – инспектор тут же принял важный и задумчиво-умный вид, развалившись на своем стуле и поднеся коготь к губам.
– Вам что-нибудь известно о мадам Карконте?
– О! – резко выпрямился инспектор. – Неужели вы решили заняться одним из этих совершенно бесперспективных так называемых «сырных» дел?
– По вашей реакции могу заключить, вам уже приходилось иметь дело с этой дамой, – серьезно произнес Шерлок Зай, закидывая лапу на лапу.
– Вы правы, коллега, – Листрейд помолчал, играя желваками. – Эти «сырные» дела мне порядком попортили нервную систему. И не только ее, если честно – была задета моя репутация детектива.
После этих его слов мне пришло на ум, что портить особенно было нечего, так как репутации детектива у Листрейда никогда и в помине не было, поскольку детектив из него, мягко говоря, никакой. Разумеется, с моей точки зрения. Возможно, кто-то и считал его талантливым сыщиком, но только не ваш покорный слуга.
– Эта проклятая ворона мне все мозги выклевала своим сыром, – между тем продолжал Листрейд, хмуря брови и демонстрируя нам свои белые клыки. – Три дела. Три! И во всех трех случаях не удалось прояснить ни вот столько! – он показал кончик когтя. – В каждом из трех случаев она обвиняла кого-нибудь в пропаже сыра.