Шрифт:
Какое привалило нам счастье: наблюдать затмение солнца во всю бесконечную ширь деревенского неба! Мы выбрались на каникулы в свою любимую амурскую деревню Елабугу только в августе и вот уже живем две недели в «родовом» гнезде – маленьком рубленом домишке, с простеньким, но тенистым и щедрым садом и немыслимо огромным огородом, что не для наших городских нежных способностей. И вот, наконец-то, кроме скучной
– Здорово! – радовались мои подросшие дети Мария и Михаил. И уже с утра намечали место, откуда они будут наблюдать это таинственное, волнующее весь мир событие. Спорили о том, как поведет себя мерцающее миллионами звезд небо.
Что уж говорить о детях, когда и мне было любопытно, успеет ли сегодня закат отыграть своими чудными красками на амурских просторах, или мы с замиранием сердца будем наблюдать, как не подвластные никому на свете космические силы вмиг поглотят эту изумительную красоту? И силясь понять это редкое явление, посматривали то и дело в небо, распахнув свои души для необычных чувств и сильных ощущений. Но день только начался, и надо было еще дожить до этого события космического размаха, решая множество земных проблем, о которых трудно умолчать или просто забыть…
– Мам, а давай понаблюдаем, как будут вести себя наши кошки. Должны же чувствовать животные наступление полной тьмы? – предложила дочка Маша, умница и красавица с длинной русой косой, большими серыми глазами. Она казалась совсем не современной, как будто из русской сказки, но характер имела упрямый, не по возрасту сложившееся мировоззрение и блестящие математические способности.
Ох, такого нельзя было сказать о братце Михаиле, полной противоположности сестре. Не сдержанный на язык и кулаки, язва, балагур, он с легкостью решал все проблемы не задумываясь. И требовал к себе большего внимания, чем его серьезная сестричка.
– Я понаблюдаю за Зайкой, а ты, Маш, – за Люськой, – распределил обязанности Михаил, любуясь своими окрепшими мускулами перед бабушкиным старинным зеркалом;
– Ой, Шварцнегер в сухом варианте! Будешь ты следить за кошкой! – посмеялась она над братцем;
– Вот видишь, мам, она первая начала!
Мишка сжал кулаки и бросился за сестрой. Они с визгом выскочили на улицу и помчались в сад.
В этот день меня больше всего заботили кошки. Мя-мяу-мя! Крутились они под ногами уже не один день и требовали рыбы. А ее в доме не было по очень простой причине: лето было засушливое, и залив, который находился рядышком с домом, высох и превратился в огромное футбольное поле. А выловить рыбку в могучем Амуре не так-то просто, если ты не бывалый рыбак. Вот мы и ждали с часу на час таких рыбаков: отца нашего семейства, крепкого деревенского мужика, упрямого и сурового, как крутая река, на которой он вырос и уже с детства кормил рыбой свою многодетную семью. Он, как правило, приезжал с другом семьи, Николаем, тоже деревенским человеком, улыбчивым и добрым. Он не бросил дружбу с нами по причине нашего обнищания на руинах советского строя, как поступили некоторые, а напротив стал нам еще ближе, надежнее. Его грузовичок всегда помогал нам добраться до деревни. А сам приезжал к нам на рыбалку, потому что никто не смог бы лучше организовать рыбалку, чем наш отец, знавший Амур, как свои пять пальцев: самые дикие острова, протоки и проточки, крутой нрав реки и рыбацкую удачу.
В то утро мы их ждали, как никогда, ведь только они могли нас спасти от кошачьей атаки.
– Мя да мя! Надоели вы мне со своей рыбой! Сейчас приедут рыбаки и накормят всех, – ворчала я на своих любимых кошек, Зайку и Люську, живших у нас на правах детей и не знавших ни в чем отказа.
Мы с дочкой больше любили маленькую, но строгую сиамку Люську в смешной маске чертенка и с раскосыми голубыми глазами. А Михаил дружил с Зайкой. Ему больше нравилась упитанная, тяжелая, сибирской породы кошка, ослепительно белая и в очаровательных пушистых штанишках. Нашими кошками можно было любоваться бесконечно и любить безмерно, но кормить…
– Выгоняй их на улицу. Наедятся! В деревне кошки сами добывают себе пищу. Ни одна от этого не сдохла! Рыбы им подавай! Гони их, мам! – совсем, как отец, властно распорядился сынок, с жадностью заглатывая молоко прямо из банки. Что ж ты, мам, кошкам всегда самое лучшее? Приучай их, что мы тоже люди!
Конец ознакомительного фрагмента.