Займ на любовь
Шрифт:
Уткнулась в плечо… уже мужу, сквозь полуприкрытые веки рассматривая все это, впитывая саму атмосферу, тепло этих людей, легко принявших ее в свой круг, искренность их отношений!
— За что? — удивленно прошептал Стас, поцеловав ее в висок. — Банкет — Колина идея, я говорил, что ты не очень настроена.
— Нет… Хотя и банкет — здорово, — тихо попыталась объяснить, пока остальные продолжали вспоминать и подхватывать друг за другом на полуслове эти истории. — За это все… — обвела слабым взмахом руки стол, подбирая слова. — За вас самих…
— Мы не такие страшные, как ты
— Совершенно! — рассмеялась вдруг Мира. — Ты и представить себе не можешь, как вы напугали меня с Колей в первую встречу, и чего я себе только не передумала… — аж вздрогнула, вспомнив, как ее аура силы Стаса придавливала тогда.
Хотя и сейчас же ощущала, просто научилась и глубже, больше видеть, а этой силе и властности — свою любовь к мужчине противопоставлять, уравновешивая.
— Да и то, что я в сотнях семей нашей элиты видела… Бррр, даже близко бы в подобное вляпываться не хотелось! — поежилась, так и продолжая удобно лежать головой на его плече. — А вы такие… Свои, — попыталась выразить словами то, что давно разучилась говорить, отвыкнув за эти годы от близких людей и семьи.
— Это ты — моя… наша, вот и увидела лучшие стороны Гончаренко, — хохотнул Стас, подлив ей шампанского в бокал (специально звонил врачам и уточнял, можно ли). — Поверь, те, кто пытались с нами на конфронтацию идти, совершенно с тобой не согласились бы, — многозначительно глянул он ей в глаза.
— Например? — тут же выпрямилась Мира, вдруг поняв, что ее немного повело.
— Не-е-е-т, белла, — рассмеялся искренне Стас так, что на них все обернулись с интересом, отвлекшись от детских проказ братьев. — Сегодня ты — моя невеста и жена, а не журналистка, наслаждайся праздником. А обо всем остальном поговорим и подумаем потом, завтра, — подмигнув ей, любимый повернулся ко всем, поднимая свой бокал, как тост предлагая.
И семья откликнулась мигом, явно тоже считая, что сегодня не время про работу вспоминать.
А ее такая нежность затопила вдруг! Некое неведомое до этого момента ощущение глубокой и объемной связи с другим человеком, беспредельной, вот точно! Когда, кроме жгучей страсти, которая никуда не делась, помимо восхищения мозгами, хваткой и характером человека, душой принимаешь его целиком и полностью… Потому что он твой! Вот точно, как сам Стас только что заметил.
И все остальное становится второстепенным. И никого важнее и дороже у тебя внезапно нет. Но уже не лихорадочно, не из-за бушующих гормонов или притяжения тел, а как-то очень глубинно и осознанно.
Так что теперь, в вечер пятницы, ей точно расслабляться не от чего было. Планировалось здесь вроде как благотворительное мероприятие, само участие в котором уже подразумевало взнос в фонд на ремонт онкологического отделения детской больницы национального уровня. Хорошая цель, благородная, Мира ничего против не имела. Формат немного смущал — бал… ну или его подобие, не то мероприятие, в котором ей доводилось участвовать.
Впрочем, у нее справка от врачей имелась, что
В холле самого здания, где проходил этот балл, съемочные группы нескольких каналов стояли, в том числе и канала Миры. Брали интервью у прибывающих гостей, записывали чуть напыщенные речи о высшем благе и глубоком смысле от людей, порою, довольно безвкусно обвешанных бриллиантами и брендовыми вещами, в разы превышающими сумму, которую здесь ставили себе за цель собрать…
Мира сегодня утром была вынуждена тоже наряд выбирать в спешном порядке, кстати. «Благо, наличие обеспеченного мужа облегчало эту задачу», — весело и с некоторым ехидством заметила она, когда Стас позвонил и уточнил, все ли успевает. Ну а с макияжем и прической своему родному стилисту не изменяла, тоже заранее попросив выручить.
Из украшений на Мире было только два кольца: помолвочное и теперь уже обручальное, которое Стас вчера на ее палец надел. Как и она ему.
— Не хмурься, белла, ты теперь часть и этого слоя общества. Отключай революционерку, учись взаимодействовать на пограничье, так сказать, — моментально просек и пресек эти ее мысли Стас, улыбнувшись уголком губ. — Ты же прекрасно умеешь находить подход к каждому, — как льстя ее самолюбию, добавил муж с ненаигранным восхищением.
— Все хотела спросить, — против воли расслабилась, глянув на него с улыбкой, кивнув по ходу своим коллегам и максимально ловко увильнув от других журналистов. — У тебя досье на меня собрано, что ли?
— Разумеется, в первый же вечер задание Владу дал, — Стас с усмешкой глянул на нее, отвечая. — И психологическое тоже, хоть и поверхностное на тот момент, сейчас вижу больше. Но в редакцию к тебе я уже ехал подготовленный, чтобы знать, как переговоры вести.
Вот рассердиться бы!.. Но столько неприкрытой нежности и любви в его глазах было, столько восхищения, пусть и видных лишь ей, что Мира…
Ладно, она все за такой взгляд готова была забыть и простить, даже вмешательство в частное! Сама же тоже к нему без приглашения в первый раз влезла. А ее так понять старались, оказывается…
— Я так и поняла, — улыбнулась, подозревая, что и ее любовь к нему у нее чуть ли не через кожу просвечивается.
Действительно и сама догадывалась. Оправданная и понятная тактика все узнать. Потому, наверное, так разумно действовал, не придраться же к поступкам Станислава. Да и про семью ни разу не спрашивал. Верно, для чего? И так знал фактаж, а сам, видимо, понял, что Мира о таком предпочитает не говорить.
Замерли в каком-то затемненном углу у колонны, глядя друг на друга. Охрана позади держится, не нарушая их уединения. Даже не оглядывались еще, не осмотрели этот зал, присутствующих, ничего! А как жесткой энергетической волной пробило от него к ней и назад к нему… Навылет! Дрожью пробрало…