Зазеркалье Неверенда
Шрифт:
– Согласно данным, я разговариваю с...
– обратилась Л. Экалтон к владельцу магазина.
– Майлсом Уэстерком, место жительства - Сэвен Док Импортс, - ответил тот.
– Можете ли вы припомнить события, которые предшествовали вызову?
Ограбленный торговец рассказал, что, пока один мальчик - тот, которого поймал Парк, - отвлекал его, второй стащил набор голограмм. Прежде чем он заметил, что произошло, ребята уже дали деру. Пока владелец магазина рассказывал, Экалтон открыла персональный браслет пленника, вынула
Когда Уэстерком закончил свой рассказ, женщина повернулась к мальчику.
– Согласно данным, - подытожила она, - обвиняемый - Ренто Амелло Куэллер.
– Тут она напомнила Ренто, что чистосердечное признание облегчает судьбу виновного, а потом спросила, что он может сказать в свое оправдание.
Ренто молча уставился на Лэна с Парком, словно силясь забыть случившееся, а не отомстить обидчикам - сказывалось действие усмирителя. Затем он покачал головой.
– Кто с тобой был?
– спросила Экалтон.
Ренто безмолвствовал. Поняв тщетность своих усилий, Экалтон сдалась. Она записала имена Токо, Лэна, Парка и выслушала их версии происшествия.
– А тот, который убежал, - спросила она под конец, - вы можете его описать?
Токо начала, Парк продолжил. Их рассказ свелся к хрупкому телосложению, белокурым волосам - и не более.
– Не добавите ли что-нибудь вы?
– повернулась она к Лэну.
На мгновение у него перед глазами возникли едва заметный шрам над глазом, угрожающий жест левой руки, эмблема-заплатка на кармане брюк, коричнево-серебристый опознавательный браслет... А затем Лэн произнес:
– Боюсь, что нет, офицер. Все произошло так быстро...
4. Встреча
Мужчину украшал причудливый, шириной в ладонь пояс, смахивающий на средневековую перевязь. Он остановился и впился глазами в значок на груди Лэна. Тот, в свою очередь, взглянул на значок визави и увидел физиономию, знакомую со школьных лет. Лэн хорошо помнил этого плотного парня - неистощимого остряка.
– Лэн Диллион!
– воскликнул мужчина.
– Как здорово, что ты здесь. Помнишь меня? Я - Мэкил Хендрон. Мы были в одной команде.
Мэкил не сильно изменился, только его лицо стало каким-то жестким, словно обветренным, и утратило простодушное выражение, свойственное ему в школьные годы.
– Еще бы! Ну и как ты?
– Они обменялись рукопожатием.
– Никогда не забуду, как ты осадил ту рыжую зазнайку из Алпайндера. Ты ходил с понурым видом, и она уже размечталась, что дело в шляпе, хвасталась об этом направо и налево - тут-то ты ее и огорошил.
Глаза Мэкила блеснули торжеством.
– Да, забавно было! А знаешь, мы играли с ними еще пару раз после того случая, и она на самом деле изменилась. Повзрослела, что ли... Я бы хотел попасть
– Он обвел взглядом толпу.
Лэн тоже осмотрелся. Лагуна на противоположном конце пещеры отбрасывала зыбкие отблески на темный потолок и стены. Неровная поверхность напоминала выжженную кислотой сердцевину какого-то продолговатого фрукта. Выпускники - человек двести - мельтешили на берегу, являя собой наглядный пример броуновского движения. Лэн так и не нашел Тессы Фарлон, зато приметил Парка: он увлеченно беседовал о чем-то с тремя незнакомыми женщинами.
– Так чем ты теперь занимаешься, Мэкил?
Мэкил вновь повернулся к Лэну:
– Работаю на Метрохэйвен. А ты?
Лэн непроизвольно задумался, чем вызвана такая лаконичность. Место работы само по себе не дает представления о роде деятельности. Впрочем, он, Лэн, не собирается никому лезть в душу. Ему-то прекрасно известно, что за этим может стоять.
– Я работаю в консорциуме по импорту - экспорту, - завел Лэн привычную пластинку. Он так часто повторял эту сказку, что порой она ему самому казалась правдой.
– Похоже, - заметил Мэкил, - что больше половины наших разъехалось по другим планетам. И все же удивительно, что многие решили остаться.
– Наверное, не у каждого возникает необходимость уехать. У меня, например, возникла. А другие... Что ж, другие и есть другие. Впрочем, многие поговаривают, что неплохо бы "уехать на будущий год". Низкая гравитация - это как ловушка. Из раза в раз повторяешь себе: на следующий год уеду. И вот тебе уже сорок, а потом и пятьдесят. Тогда понимаешь, что уже поздно привыкать к другой силе тяжести. Ловушки многообразны, и большинство куда коварнее, чем гравитация.
– И все равно - хорошо приехать сюда хоть ненадолго.
– Согласен. Но я рад, что уехал. Здесь я каждую секунду ощущаю потолок - даже не надо поднимать голову. Это давит. Я люблю небо. Люблю простор. Люблю воздух - настоящий, а не прошедший сквозь всякие фильтры, трубки и губки.
Мэкил посмотрел на скалистую платформу, используемую как подиум на торжественных церемониях.
– Как сейчас вижу: мы поднимаемся слева, проходим, старик Маршельт вручает нам дипломы, а потом - вниз, по тем ступенькам...
Лэн проследил за его взглядом и покачал головой.
– Сейчас я бы кое-что изменил для пущей жизненности.
– Это как же?
– Мы получаем дипломы и подходим к краю подиума. А там нас быстренько спихивают вниз.
Мэкил ухмыльнулся и кивнул.
В парочке, стоящей неподалеку, Лэн признал самых крикливых воображал и задавак их класса. Мужчина раньше был поджарым и стройным, а теперь обзавелся небольшим брюшком. Женщина стояла к Лэну спиной и говорила:
– Ну же, Керт Броннигал, ну да, я слегка поправилась. А что это - неужели я вижу седые волосы?