Зазеркалье войны
Шрифт:
Он помолчал, давая собеседнице возможность усвоить новую информацию.
– И вообще, жизнью правят деньги, - спустя полминуты резюмировал он свой спич.
– Лишний раз убедился, что всё решит торгаш с пухлым кошельком.
– Если бы это было так, - печально вздохнула зелтронка, - то я бы давно обговаривала с вами сумму, достаточную для того, чтобы вы и ваши люди избавили наш город от военного присутствия.
– Ну, если бы я командовал ватагой водэ лет так тысячу назад - то так бы оно и было, - хмыкнул Рам, озвучив нехитрый мандалорский бизнес.
– Правда, подозреваю, что тут бы мы весь откуп и прокутили, - добавил
– И все бы остались довольны, - согласилась Зара, напомнив о несколько нестандартном отношении местных к вторжениям на планету.
– Но сейчас всё иначе, вы связаны контрактом, а потому я не стану оскорблять вас попыткой перекупить. Вы не производите впечатления человека, торгующего честью. К счастью, или к сожалению - не знаю, - добавила она и опустошила свой бокал.
– Время покажет, миссис Зара, - Костас недовольно покосился на закреплённый на левом наруче разверещавшийся коммлинк, поморщился, предчувствуя свежую порцию проблем, но все же нажал на клавишу ответа.
– Рам, слушаю.
– Капитан, тут...
– голос дежурного представлял забавную смесь удивления, смущения и презрения, - ... супруга миссис Зары. Говорит - принесла ужин.
– Пропусти, - насыщенный событиями день не оставил Раму сил удивляться чему-либо на этой сумасшедшей планете. Ну, подумаешь, принесла супруга супруге поужинать? И что такого? Обыденная вещь на фоне политика, действительно заботящегося о своих избирателях.
– Вам супруга ужин принесла, - без надобности продублировал Костас сообщение дежурного, хотя прекрасно знал, что Арора слышала всё сама, стоя в шаге от него.
– Вам тоже не мешало бы поесть и отдохнуть, - сообщила ему зелтронка, но приглашать присоединиться к семейному ужину не стала.
Костас молча кивнул, соглашаясь, а потом с сожалением сунул под язык капсулу детоксина: как бы ему ни хотелось нажраться в хлам, но трезвая голова была гораздо важнее оскорблённой невольным участием в торговле заложниками гордости.
Выждав, пока детоксин начнёт действовать, рассеивая приятный хмель в голове, Рам надел шлем, вернулся в свой (ситх подери, когда он успел стать ему "своим"?! Такими темпами скоро будет впору сложить бескар"гам в шкаф и таскать костюм, или что там бюрократы носят) кабинет и застал там своеобразную картину: молодая зелтронка стояла в обнимку с леди-мэром, упёршись лоб в лоб и прикрыв глаза. На фоне её красной руки, лежащей на обнажённой спине Зары, розовая кожа мэра казалось бледной. Строго говоря, рядом с супругой Ароры бледным казалось всё. Короткие, художественно растрёпанные волосы нового действующего лица были выкрашены в самые разные цвета и торчали во все стороны, точно перья всклокоченной пёстрой птички из тех, что мандалорец успел заметить на Зелтросе. Лицо покрывал сложный цветной рисунок, имитирующий замысловатую маску, а наряд больше напоминал сценический костюм, чем нормальную одежду.
Почувствовав появление коменданта, "птичка" подняла на него полный немого осуждения взгляд.
– Он не при чём, вэй-ти, - подала голос леди-мэр и нехотя отстранилась от жены.
– Он пытался помочь.
– О, Вы ещё и адвокат, миссис Зара?
– неприязненно откликнулся Рам, задетый обвиняющим взглядом её супруги.
– Спасибо, но обойдусь без защиты. Приятного аппетита, - добавил он, подхватывая со стола свой шлем и выходя из кабинета. И лишь плотно притворив за собой дверь, Костас
– Шабловы извращенцы.
Зло покосившись через плечо, мандалорец повесил шлем на пояс и решительно направился вниз, в столовую, чтобы перехватить чего-нибудь горячего и увенчать всё это огромной кружкой кафа. Удивительно, но на душе у мандалорца, несмотря на неприятное завершение общения с леди-мэром, стало легче, словно зелтронка смогла вскрыть нарыв, образовавшийся после совещания у неймодианца.
Ну а когда в актовом зале, превращённом в столовую, Рам получил от повара-дроида поднос с горячей едой, то окончательно уверился в том, что вечер компенсировал на редкость осиковое утро. Теперь дело за малым: чтобы местные не устроили ему и его людям ночь длинных ножей. Не то чтобы Костас считал зелтронцев серьёзным противником - просто ввязываться в городской бой среди ночи было не тем видом отдыха, о котором он сейчас мечтал.
Вернувшись в кабинет, Рам застал там Раджа, пытающегося выцыганить у контрразведчика фигурку рупина.
– А чинарик наш где?
– комендант бесцеремонно прервал шутливые торги.
– Это ты про мэра, чтоль?
– Радж показал на дверь.
– Жрут у её зама в кабинете.
– А, - Костас принялся подтягивать снаряжение.
– Радж, дуй вниз, будь там на случай, если местные решат взбрыкнуть после сегодняшнего "с добрым утром". Грэм, по твоим каналам что есть?
Нэйв качнул головой:
– Тихо. Местные подавлены, растеряны, но агрессии я не замечаю. Видно, ещё не допёрли, что шутки кончились. И это...
– он замялся, - они массово повалили в квартал удовольствий.
– А что там?
– тут же напрягся комендант.
– Шлюхи, - коротко ответил Грэм, подтягивая свою подвесную с подсумками.
– Жральни. Но в основном - голимая порнуха, как и всё тут. Видно, стресс снимают.
– Ди"куты, - презрительно цыкнул Радж.
– У них горе, а один фиг - лишь бы трахаться. И как их ещё рупины не пожрали...
– Не расслабляйся, - одёрнул его Костас и уже без надобности напомнил контрразведчику:
– Держи руку на пульсе. Сейчас уже вот-вот войска пойдут через город, не хватало ещё получить пинка под зад от этих "снявших стресс".
– Принял. Тогда я с Раджем - кое-что проверить.
– Дуй, - Костас уселся за стол и принялся ввинчивать запалы в гранаты. Мгновенно посерьёзневшие мандалорец и контрразведчик молча вышли, причём Нэйв счёл нужным захватить с собой оба ранца от подвесной системы, проникнувшись серьёзностью положения.
Зелтрос, столица, дом Талики. Ночь второго дня вторжения
Путь к дому Талики прошёл для Чимбика, как в тумане. Он даже не смог со всей определённостью вспомнить, кто вёл спидер, как входил в дом, и видел ли кого-то по пути. Весь мир Чимбика в эти часы сузился до одного-единственного существа, чья иррациональная любовь стала единственным мостиком, соединявшим его с жизнью. Не знакомая ни одному из клонов материнская любовь окружила сержанта, словно защитный купол, позволив искалеченному существу впервые в жизни почувствовать себя в безопасности. И впервые за всю жизнь Чимбик поддался этому ложному, неуместному и опасному для клонов чувству. Слишком сильна была в нём готовность расстаться с этой жизнью, чтобы продолжать цепляться за необходимость выживания.