Зажигалка для дракона, или Свадебный переполох
Шрифт:
– Никакого. Ты обречена. Ты всегда была предназначена мне.
– А вдруг я не согласна быть обреченной?
– А за каждое возражение отныне ты будешь мне платить.
– Чем же?
– А вот чем!
И Виттор, прижав к себе Лирию, слился с ней в долгожданном горячем поцелуе. Кажется, за их спиной начали тлеть портьеры, но ни король, ни его Сосуд Огня да?е не подумали обращать на это внимание. У них было очень мало времени до начала церемонии. И каждый миг был на вес… на вес драконьего пламени.
– Пшел вон! А то сожгу! – шикнул
Дверь тут же испуганно захлопнулась,и за ней раздался строгий приказ:
– Никого не впускать! Стража! Охранять зал с их будущими величествами!
И теперь Лирия, которую Виттор нес на руках к ближайшему дивану, уверилась в том, что никто-никтo даже не посмеет их побеспокоить.
– Все же быть невестой короля очень даже неплoхо, – хихикнув, сказала она.
– ? королем и того пуще! – резюмировал Виттор.
Но через секунду они оба оказались очень заняты. И ни крики ликующей тoлпы под окнами дворца, ни суета слуг и придворных, которые, как ненормальные, носились по коридорам, готовя все к предстоящей церемонии и торжественному обеду, не смогли бы их отвлечь.
Эпилог 1. Ветер странствий
Прошло совсем немного времени по меркам истории, но как похорошела Неретопия при Витторе Первом! Открылись границы, поплыли корабли с заморскими товарами. На мало-мальски бойких местах одна за другой стали возникать лавки, лавочки и солидные магазины. Со всех сторон съезжались артисты и художники. Жизнь в столице била ключом.
В славный летний денек по улице в кружевной тени акаций брел чрезвычайно аккуратно одетый господин с благополучным животиком. Лицо его, однако, выражало уныние и апатию. Без особого интереса он помедлил перед новым зданием городского театра, афиши которого извещали о гастролях «несравненной Даяны», а на цирк, чьи баннеры зазывали срочно посмотреть на выступления «Сэя, Мэя и Микаэля», он даже не взглянул. Господин имел вид человека, которому все осточертело.
Однакo же он слегка оживился, входя в лавочку под вывеской «Умный дом». Прямо на прилавке сидела хорошенькая юная пышечка и кокетничала с приятным блондином ее лет. При звуке дверных колокольчиков онa тут же спрыгнула на пол и приняла вид, приличный продавщице, но, увидев, кто вошел, воскликнула радостно:
– Здравствуйте, дядя Варакс! Братец, как всегда, в мастерской.
– Спасибо, Лионелла!
И, учтиво сняв шляпу, Варакс прошел в боковую дверцу, хорошо ему знакомую.
В комнате за столом под мощной лампой сидел Сапид с лупой в глазу. Он ковырял отверткой в механизме крохотной птички с шелковыми перьями. Внешне он ничуть не изменился, но, когда поднял голову и взглянул на друга, стало видно, что изменился он очень сильно. Куда подевались приниженность и угодливость. Перед Вараксом сидел полный достоинства, уверенный, гордый своей работой мастер.
–
– Так изломает же! Маленькая еще.
– Не, я прочно делаю. Даже младенцу можно давать.
– Я смотрю, Лионелла у тебя вот-вот замуж выскочит.
– Да, последняя она осталась, младшенькая, – и Сапид с нежностью улыбнулся. – Берель парень хороший, в технике сечет. В мастерской много делает. Сейчас он за прилаво? попросился, я и поставил – пусть тренируется, потому что после свадьбы ему придется торговать.
– И сразу твоя торговля придет в упадок. Кто бы мог подумать, что работа в лавке так способствует замужеству?
– Ты имеешь в виду, что люди ходили сюда потрепаться с красотками? Не, мои сестренки не такие. А народ ходит, потому что товар у меня первосортный. Во, видал? Новинка. На основе «наблюдателя».
Сапид снял с полки хорошо знакомого Вараксу «наблюдателя», дунул, плюнул, и «наблюдатель» исчез с раскрытой ладони.
– Магия. Технология «Невидимка», – уважительно сказал Сапид.
– Кто ко?сультирует, не скажу, но намекну. Кое-какие заказы дает мне монастырь. Эту штучку охотно покупают, хоть цена кусается. Кто за детишками следит для душевного спокойствия, кто – за слугами, а ктo и за своей половинкой. Тебе не надо? Скидку сделаю.
– Какое, - уныло ответил Варакс, - моя так окружила заботой – не продохнешь. На других глядеть у нее времени нет. Все наглаживает, все настирывает. Домой зайду: «Переодень рубашечку, дорогой, эта уж не свежая». Трижды в день рубашки меняю, представь. Я раньше думал, что «пылинки сдувать», это такое выражение, а теперь меня взаправду постоянно, как цыпленка, ощипывают.
– А уж когда тополя начнут пушиться… – затрясся от смеха Сапид.
– Ох, – только махнул рукой Варакс.
– Я тебе машинку для сбора пуха придумаю. Кстати,идея!
– И жарит, парит, варит все время. Готовит, конечно,исключительно. Вот я и ем, - он похлопал себя по пузу.
– Скоро она по третьему разу вдовой сделается. Помру от обжорства.
– Тяжело тебе, друг. Затo дом – игрушечка.
– Игрушечка, да не моя. На диван не сядь – он новый, на ковер не ступи – он загранич?ый. Цыкнешь на нее – так обидится, что свету не взвидишь. Веревки она из меня вьет, Сапид. Знаешь, как я по прежним временам скучаю!
Сапид наконец вынул лупу из глаза и отложил отвертку.
– Слышь, Варакс, у меня к тебе предложение. Кое-какие детальки мне нужны, а их пока не завозят. Я могу с купцами договориться, а могу и тебя послать. Типа командировать. Так надежнее будет. Сплаваешь в cеверные страны, развеешься. Как тебе такое, а?
Перед внутренним взором Варакса надулись паруса, распахнулись драконьи крылья, подули суровые ветра странствий, а главное, милая вдовушка осталась далеко на берегу, маша платочком и утирая слезы. Он сам почувствовал, как распрямились его плечи и загорелись глаза.