Заживо погребенный
Шрифт:
Вылетая из вихря, он увидел рыжеволосую девушку с надменной улыбкой, которая смотрела на его замаскированного сына. Зеленые глаза сузились. Люк коснулся ремня, на котором висел световой меч.
Новый крик заставил его вернуться в свое израненное тело. Стало трудно дышать. Картина балкона с умирающим сыном так и не выходила из головы, но его звали. Вейдер еще раз закрыл глаза. Он знал, что это были не кошмары, а видения, возможное будущее. Маска вновь закрыла лицо. Медитационная камера открылась. В дверях стоял взъерошенный запыхавшийся сын, напуганный и смущенный одновременно.
–
– Люк сделал паузу. Юноше очень сложно было сказать, что он почувствовал страх и боль. Сын все еще считает его героем без страха. Что ж, это лучше, чем героем своих кошмаров.
Они словно поменялись местами. Раньше Вейдер будил Люка, когда тому снилось что-то подобное, старался успокоить. Подобная смена ролей ему не нравилась. Очень сложно смотреть на мальчика сейчас, не выдавая эмоций, когда только что видел его смерть.
Они прошли в другую комнату. Вейдер сел в кресло, сын по привычке плюхнулся на диван. По привычке... Не так давно Скайуокер прятался здесь от Дарена, который хотел произвести последний заключительный осмотр. И Вейдер, подозревавший причину прихода, не смог отказать сыну, заставив его заучить кучу кодов, а также запоминать и анализировать местонахождение тайных баз Империи и Альянса. Вейдер отлично понимал невозможность соблюдения Люком требований постельного режима, да и недавнее сражение с Рукой Палпатина подтвердило возможность отмены подобных мер. Правда, когда док все-таки узнал о местонахождении Люка, он на правах дяди его сына высказал Вейдеру все, что думает о плохом влиянии ситха на мальчика. А Вейдер лишь улыбался под маской, понимая, что, если бы с сыном что-то случилось, он бы почувствовал это быстрее дока.
Люк все еще молча сверлил его глазами.
– Что тебе снилось?
– Кошмары.
И это было правдой.
Вейдер словно опять очутился на Корусанте.
– Мне снился сон. Плохой, как те сны, что снились мне о маме.
– И...
– она задержала на нем взгляд своих теплых карих глаз.
– И мне приснилась ты. Ты умерла при родах.
– А малыш?!
– Падме испуганно схватилась за живот.
– Я не знаю.
И теперь, глядя в глаза этого "малыша", Вейдер понимал, что совсем не хочет говорить на эту тему.
– Я думал, ты сейчас в тюремном блоке, освобождаешь Калриссиана и вуки, - хмыкнул Вейдер.
– Ну, не знаю... Им там безопаснее, что ли, - ответил Люк.
– Соло вот уже пытался сбежать.
– Он просто осматривался, - выгораживал друга Люк.
– Ты тоже просто осматривался во время учебного полета? Хотел слетать на экскурсию к повстанцам?
– саркастически поинтересовался ситх.
– Зачем ты хотел, чтобы я оставил вас с Ханом?
– перешел в наступление Люк.
– Маленькая провокация. Я знал, что ты не оставишь друга.
Маленькие игры в провокации словно глоток свежего воздуха в этой войне.
Сын стал более серьезным.
– Отец...
– с нажимом начал он.
Ну вот, речь вновь пойдет о его снах. Упрямый отпрыск не хотел просто так
– Люк, ты помнишь, на Звезде Смерти, когда ты напал на Палпатина, я блокировал твой выпад?
Сын кивнул. В тусклом свете Вейдер заметил, как мальчик побледнел. Да ему и самому до сих пор снились кошмары о тех событиях.
– Я защищал не Палпатина, а тебя. Ты удивительно талантлив, но сражаться с ним было бы самоубийством.
Вейдер замер. Последние слова были из кошмара. Но, может быть, если предупредить, то видение не претворится в жизнь. Насколько ситх понял, Люк был уязвимой точкой. Точкой, от которой все зависело. Внезапно Вейдер осознал, что цвет этой точки до сих пор был неизвестен. Люк использовал и Светлую сторону Силы, и Темную. Сила не любила подобных метаний. Она заставляла платить. И Вейдер боялся, что цена будет слишком высока.
"Я джедай, каким был мой отец до меня", - сказал тогда мальчик. Но в тот момент Люк и не сомневался в своих идеалах. Тогда ему еще надо было многое понять и многое узнать.
– И, Люк, скоро тебе нужно будет определиться с тем, кто ты есть...
Они не говорили о будущем. Они не знали, переживут ли День Империи.
– Когда ваша тренировка с Критом?
– За два часа до совещания.
– Раннее время, - удивился Вейдер.
Люк добавил:
– Это проблема Крита. Он не живет по корабельному времени, но я живу.
Внезапно Вейдера прорвало. Он чувствовал, что должен сказать эти слова, должен предупредить:
– Люк, запомни - Тьмы не надо бояться. Тьма бывает разной...
– Я понял это, встретившись с Палпатином, - ответил сын.
Холодная, лишающая надежды, безграничная тьма Императора... Он помнил ее, как и те желтые глаза, и то скользкое присутствие, из которого не выпутаться, как и пучину безнадежности, в которой Люк задыхался. Отец был другим. Сейчас Скайуокер чувствовал исходящую от ситха теплую темноту, обволакивающую, как ватное одеяло, дающую покой и уверенность.
– Люк, ты не полетишь со мной на Корусант, - это прозвучало как приказ, не выдерживающий никаких возражений.
– Почему?
– он сказал это слишком резко и агрессивно. Присутствие отца давило на него. И Люку все это не нравилось.
– Потому что нужно будет отвлекать нашего гостя, уже знакомую тебе Руку Императора, Мару Джейд. И если она узнает, кто ты, и кто входит в число заговорщиков, то...
Люк сразу представил себе море трупов и крови и сглотнул. Это была большая ответственность.
– ...тебе придется убить ее или перекрыть ее канал связи с Палпатином.
У Вейдера не было уверенности, что сын исполнит первое. Убить, не колеблясь...
– Но как мне себя с ней вести? Я не собираюсь петь хвалебные дифирамбы Императору.
– Просто не веди себя как джедай. Цель Джейд - заполучить тебя в союзники любыми способами: искажая правду, стирая принципы, нажимая на слабые места. Мара хитра и фанатично преданна Палпатину. Она даже убила свою семью по его приказу.