Здесь и сейчас
Шрифт:
— Конечно, видела, — кивнула девушка. — Разве такое можно было пропустить!
«Это просто несправедливо», — мелькнуло у нее в голове. Ну, почему природе захотелось, чтобы сын был настолько похож на отца? Те же волосы, те же глаза, те же черты. Маленькая копия Джио. Так что, даже когда Джио не было дома, Паоло напоминал ей о нем.
— Дельфинчики! Дельфинчики!
Паоло выпрыгивал из воды, разгоняя волны, бившиеся о борт. Джио счел, что сыну следует с малых лет говорить и на итальянском, и на английском, поэтому с Терри мальчик
— Триза! Ну, пожалуйста!
— Хочешь покататься на дельфинчике? Опять? Ну, ладно…
Она ни в чем не могла ему отказать. С той секунды, когда Джио их познакомил, Паоло захватил ее сердце в плен. Она ему тоже понравилась. Первые несколько минут он дичился, но потом уже не отходил ни на шаг.
Терри повернулась к нему спиной и присела, так что плечи оказались под водой. Паоло забрался к ней на спину, обхватил руками за шею, а ногами за талию. Она оттолкнулась от дна и поплыла к противоположному бортику медленно, чтобы не столкнуть драгоценного седока.
Джио вышел на террасу у дальнего конца бассейна, укрытую тенью от особняка, и замер, наблюдая за ними.
Мокрые волосы Терри прилипли к голове, длинные красивые руки рассекали воду медленными изящными движениями. А его сын прижимался к ее плечам что есть сил и сиял от удовольствия, словно солнышко, улыбаясь во весь рот.
— Вперед, Триза! Вперед!
У Джио защемило сердце.
Madre de Dio, неужели он ревнует к собственному сыну? К тому, как легко и открыто тот выражает свои чувства к красавице Терезе.
Ей вообще удалось без каких-либо усилий очаровать весь клан Карделла. Сначала под ее обаяние попал отчим, потом мать. Даже сводный брат Цезарь не устоял. Что уж говорить о его жене! Мэган отнеслась к Терри как к счастливо нашедшейся родной сестре.
Но это еще не все. Одна проблема существенно омрачала ему жизнь. С момента прибытия на Сицилию Джио строго следовал правилу «не касаться и пальцем». Вернее, с той минуты, когда он заехал за ней в день отъезда в Италию. Она стала какой-то другой, незнакомой, женщиной с холодным голосом, холодными глазами и холодным сердцем, так что Джио уже начинал сомневаться, она ли была с ним в постели в их первую и единственную — ночь.
Тем временем Терри доплыла до бортика, помогла Паоло выбраться и, подтянувшись на руках, села рядом с ним. Она откинула волосы с безотчетной грацией и выгнулась, подставляя лицо солнцу. У Джио все внутри перевернулось, по телу разлилось желание.
Неделя, проведенная в теплом сицилийском климате, сделала ее кожу золотистой, добавила серебристых нитей в волосы. Простой, но очень красивый купальник бирюзового цвета обтягивал все ее прелести, повторяя прекрасные изгибы тела. Молодой человек любовался ее голыми ногами и руками.
Она наклонилась и вытерла волосы Паоло белым полотенцем. Джио не мог оторвать взгляд от линии ее шеи и плеч и со всей силы впился зубами в губу, чтобы сдержать рвущийся наружу стон
«Она сама придет ко мне, — поклялся себе Джио, — первая не выдержит». Воображение уже рисовало сладостные картины, как он будет до конца придерживаться придуманного ею условия. Каждый раз, оказавшись рядом, он касался ее плечом. Или ногой скользил по ее бедру, когда они рядом сидели. При каждой встрече или расставании он целовал ее. Но с тех пор, как он увез Терри из ее квартиры, его руки ни разу до нее не дотронулись.
— Папа!
Паоло заметил его, вывернулся из-под полотенца и побежал к отцу, широко улыбаясь и расставив руки.
— Папа! Папа!
— Привет, малыш!
Джио поймал малыша, поднял и подбросил в воздух, улыбаясь.
— Как поживает мой сынишка? Чем занимался сегодня?
— Я плавать! — торжественно заявил Паоло. — Папа, я плавать с Тризой!
— Странно. А я видел, что плавала как раз Тереза. А ты на ней катался!
— Папа! Нет!
От возмущения мальчик забыл все английские слова и радостно затараторил что-то по-итальянски. Джио улыбнулся еще шире, а под конец и вовсе запрокинул голову и расхохотался.
— Ладно, верю, сынок, ты и правда плавал.
Терри пришлось приложить усилия, чтобы отвести глаза от сильных рук, подхвативших мальчика, от длинных пальцев, переплетающихся на маленьком животике. Нужно забыть, вычеркнуть из памяти воспоминания о том, как эти пальцы дарили ей наслаждение, как ласкали, касались ее волос.
Согласившись поехать с ним на Сицилию, она была уверена, что глупое, придуманное импульсивно условие «не касаться и пальцем» будет легко выполнить. Женское чутье подсказывало: если Джио увидит, что она не так доступна, как могло показаться сначала, то у него могут возникнуть другие причины удержать ее рядом. И их отношения перейдут на другой уровень.
Но прошедшая неделя не принесла результатов — Джио оставался пугающе равнодушным. Он не отпускал саркастических замечаний и колкостей в ее сторону, он вообще мало говорил с ней. Когда они приехали на виллу, он отвел ей комнату в противоположном конце коридора. Девушка уже начала сомневаться в том, что когда-то привлекала его. И что еще хуже, задавалась вопросом: не она ли пострадала больше от дурацкого правила, изобретенного ею же?
— Ну теперь тебе пора в дом, — Джио опустил сына на землю.
— Нет! — Лицо мальчика приняло упрямое выражение, отчего малыш стал еще больше похож на отца. — Я оставаюсь с Тризой! Я люблю Тризу! Триза, я люблю тебя!
Терри кожей почувствовала, как напрягся Джио. Никогда еще она не ощущала всю двусмысленность своего положения в доме Карделла с такой силой, как теперь. Преодолевая робость, девушка посмотрела на малыша.
— И я люблю тебя, солнышко, но ты должен слушаться папу. Если он говорит, что нужно идти…
— Бабушка приехала, — добавил Джио, предвосхищая протесты сына, — она хочет видеть тебя.