Здесь издалека (сборник)
Шрифт:
Он набрал только два слова: «мне плохо».
Тут же нашелся дежурный остряк: «а кому сейчас хорошо?» Ник был какой-то новый и случайный, набор цифр и букв.
И следом: «Понятно. Номер твоей аськи?» — ник был знакомый, «Chaika». Девушка, с которой они уже тут пару раз болтали.
Денис ввел в чате знакомую цифирь и сразу запустил ICQ.
Чайка написала в ICQ почти мгновенно. Хорошо, что ему одному, не всему чату: «Ты светлый, Ден. И мне тоже сегодня плохо. Меня тоже не понимают».
И сам шалея от того, что он пишет, он набрал: «Попробуем вместе, Чайка?»
«Попробуем».
«Ты
«Бескудниково. Ты хочешь приехать?»
«А можно?»
«Знаешь… кажется, нужно».
«Я буду. Адрес?»
Прилетел ее адрес, и Ден, прихватив наскоро сляпанный бутерброд, даже не выключив компьютер, полетел к метро. Он будет сегодня у Чайки, и он не знает, насколько, и что произойдет там. Он даже не знает, как зовут Чайку в реале. Но он будет этим вечером там, где ему сказали: «ты мне нужен».
Путешествие Бенджамина Франклина в город Кызыл
Бенджамин Франклин смотрел на него пристально, ласково и чуть иронично, словно хотел сказать: ну и куда ты меня тащишь, чудак? Зачем я тебе там? Его длинные кудри мягко спадали на плечи, а лоб светился лысиной, так что Игорь даже невольно погладил собственную голую кожу на темени, выступившую так рано и так некстати. Странная у Франклина прическа, подумал он. Кудри только подчеркивают плешь, вот подстричься бы ему покороче, как я. Ведь он еще совсем даже ничего, лицо немного полноватое, но энергичное, и глаза такие выразительные. Неудивительно, что он всем так нравится, в отличие от…
Франклин, разумеется, молчал, потому что все уже было сказано, и написано, и давно выучено наизусть: «The United States of America. One Hundred Dollars». Больше ничего он сказать не хотел, да от него и не ждали. Впрочем, еще был номер, но кто же смотрит на эти номера? Разве только менты, когда изъятые купюры переписывают. Глаза скользнули по номеру, и Игорь даже присвистнул: вот это да! Ну ты даешь, Бенджи! Ее инициалы и дата рождения: число, месяц, год. И еще две какие-то цифры, может быть, час? Часа он уж точно не знал. Сюрприз ты мне преподнес, господин президент. И даже дату выставил в нашем формате: сначала число, а потом месяц. Умница!
Куда бы мне тебя пристроить, такого шустрого? Карманы там наверняка хорошо обшаривают. О, есть идея! Игорь взял с письменного стола клеящий карандаш, легонько коснулся самого уголка купюры и вложил ее в книгу, ближе к концу, а потом плотно ее сжал. Вот так, сам не отклеится, а когда нужно будет — выну. Почитай пока Мураками, господин президент. С ним тебя уж точно не украдут.
Это, наверное, была какая-то паранойя, но с тех пор, как на выходе из ночного клуба он «не осилил» и уснул на троллейбусной остановке, а проснулся без уже бумажника, мобильника и даже часов, Игорь не отправлялся ни в одну поездку без денежного НЗ в надежном месте. Ограбить и обворовать всегда могут, страна у нас такая. Впрочем, мысленно подмигнул он Франклину, и у вас такой же дикий Запад был.
Книга легла в дорожную сумку вместе с диктофоном и прочими журналистскими принадлежностями, и забыл он про нее до самого аэродрома. Да и там как-то было не до чтения — приехал поздно, и пока отстоял очередь на регистрацию, пока прошел через контроль, уже пора было и на
Рейс был ночной, с посадкой в каком-то Радужном. Игорь уже успел задремать, когда старенький их ЯК клюнул носом, командир корабля попросил всех пристегнуть ремни, и противно-вежливая стюардесса пошла будить тех, кто не послушался. За иллюминатором была сплошная чернота, и только горели внизу какие-то костры, словно в советских фильмах про партизан. Неужели тут так отмечают посадочную полосу, спросонья удивился Игорь. А потом понял: газ. Буровые вышки.
В Радужном выходило всего несколько человек, но самолет зачем-то потребовали освободить, и сонные пассажиры, запахнув московскую еще одежду, побрели к аэропорту под пронизывающим снежным вихрем ханты-мансийской зимы. Градусов сорок, отметил насквозь продрогший за эти десять минут Игорь.
А потом они застряли на несколько часов. То ли техническая неисправность, то ли полосу замело… Игорь с изумлением бродил по довольно большому и совершенно пустому аэропорту, выросшему со своей таможней и паспортным контролем посреди газоносной тундры, и упивался чувством полной нереальности этого места. Для пассажиров даже открыли буфет, и он съел дорогущий жирный беляш, запил его растворимым кофе.
Не было ни сна, ни бодрости. Растянуться на пластиковых сиденьях с комфортом не получалось, бродить надоело, и тогда он достал книгу. Тут же оказалось, что Мураками совсем не тот, а другой — ну бывают же и в Японии однофамильцы! Оказалось, история про какого-то чудака, который мечтает поесть какого-то особенного супа, а в результате попадает во всевозможные переделки. За окнами крутился снег, тело уже ныло от пластикового комфорта, из глубин желудка накатывали беляшные волны, а на страницах книги смаковалась в деталях вместо супа какая-то каша из крови и спермы, и от этого тошнило хуже, чем от беляша. Игорь швырнул книгу обратно в сумку и закрыл глаза. Бедный Франклин, куда же я его засунул, подумал он.
Но все-таки позвали на посадку, и снова надо было пихать дубленку в рентгеновское чрево, и идти по вьюжному полю до трапа, и устраиваться в кресле, и погружаться в черную, обессиленную дремоту до нового «пристегните ремни».
А в Кызыле уже вовсю сияло солнце, и даже мороз можно было потерпеть (объявили, тут минус тридцать пять, в Радужном и то потеплее было). Молодая женщина в роскошной дубленке, такая румяная красавица, как с рекламного буклета, завязывала у трапа шарф дочке лет двух: «Ну вот, Машенька, папа нас сейчас встретит… Как же жить тут будем с тобой, в холоде таком, а? Ну ничего, годик перетерпим…»
Пассажиров провели мимо красивого, но недостроенного здания аэропорта в национальном стиле к какой-то калитке в сетчатом заборе, и там Игорь увидел встречающего — в руках он держал картонку с его фамилией. Местный журналист, из редакции с ним связались, попросили содействовать.
Назвали свои имена, пожали друг другу руки, сразу же Игорь натянул обратно перчатку, а местный — варежку.
— Ничего, что не в такси? Тут на маршрутке недалеко.
— Да ничего, конечно.
— И еще, мы решили, что вам будет удобнее не в гостинице, а на квартире. В самом деле, зачем с чужими людьми, шумно… А так — есть однокомнатная квартира в тихом районе, и цена точно такая же.