Здесь мое сердце

Гудмен Марта

— Опусти меня. Я могу идти сама.

— Здесь недалеко. Я справлюсь, — ответил он. Глория закрыла глаза и сделала глубокий вдох.

Это было ошибкой. Молодая женщина остро ощутила аромат мужского тела, и от этого голова ее снова закружилась.

— Зачем ты это делаешь? — хрипло спросила она, злясь на свою беззащитность.

— Некоторые нуждаются в помощи.

— Я не хочу, чтобы ты прикасался ко мне.

— Но ты же не думаешь, что я несу тебя в комнату, чтобы соблазнить, пока ты слаба и беспомощна. К тому же это все равно, не входит

в наши планы, — добавил он сухо. — Ты это знаешь, Глория.

— Не надейся, что я передумаю, — выпалила она, желая раз и навсегда объяснить ему свою позицию.

— Я и не ожидал от тебя ничего другого.

— Тогда почему ты здесь?

— А что, я должен быть отлучен от дома?

Глория и сама осознала, что абсурдно пытаться отрезать его от бабушки на весь период действия контракта.

— Ты знаешь, что я имею в виду, — беспомощно прошептала она.

— И хочешь, чтобы я заранее предупреждал тебя о том, что приеду, чтобы избегать встреч со мной? — спросил он и добавил: — Ты мне все уже высказала. И я больше не намерен настаивать на близости с тобой.

Вот как, ему это и не нужно, подумалось ей. А она рядом с ним по-прежнему легко теряет контроль над собой.

Николас поднялся по лестнице, совершенно не запыхавшись, и направился к комнатам для гостей.

— Какая дверь?

— Пожалуйста, отпусти меня здесь, — попросила она. — Теперь все нормально. Головокружение прошло.

— Какая дверь? — повторил он.

— Я не хочу, чтобы ты входил в мою комнату, — запротестовала Глория.

Ник остановился и осторожно поставил ее на ноги, поддерживая за плечи. Затем, убедившись, что она может стоять, отошел в сторону.

— Я только пытался позаботиться о тебе, Глория, — тихо проговорил он. — Во время нашей следующей встречи тебе не нужно так волноваться в моем присутствии, хорошо?

— Да, спасибо. Могу я идти? — выпалила она, не в силах посмотреть на него, потому что ее глаза снова наполнились слезами.

— Как пожелаешь, — пробормотал Ник, отступая еще дальше.

Она бросилась в комнату, ничего не видя вокруг. А потом стояла за плотно закрытой дверью, прислонясь к ней спиной, и плакала.

Николас просил ее не волноваться при встречах с ним… Но это невозможно, тем более теперь, когда стало ясно, что она носит его ребенка. Так что же ей делать?

Дороти решила, что теперь не до сантиментов. Слишком мало времени осталось. Если ситуация складывалась именно так, как она и подозревала, необходимо было что-то предпринять, пока Глория не уехала. Та с ее самостоятельностью и решительностью вдалеке отсюда сумеет избавиться даже от самого глубокого чувства.

Контракт о написании семейной хроники не будет расторгнут. Дороти не сомневалась в честности Глории. Исследования проводились ею тщательно и записывались на пленку, чтобы с ними удобнее было работать. И аргумент, что текст можно написать в любом другом месте, являлся неопровержимым. Глория собиралась уехать, и Дороти сердцем чувствовала,

что она не хочет оставаться в Салониках. И, похоже, это было окончательное решением. Если только Николас не остановит ее.

С этими мыслями Дороти вошла в главный офис «Галанакис туре», намереваясь серьезно поговорить с внуком.

— Здравствуйте, миссис Галанаки, — приветствовал ее молодой администратор.

— Мой внук у себя в кабинете? — спросила она, поздоровавшись. — Я знаю, что он должен быть на месте.

— Да, — ответил юноша, не видя необходимости скрывать присутствие босса.

— Хорошо, не нужно обо мне докладывать, — проговорила Дороти.

Войдя к Николасу, она плотно прикрыла дверь. Он поднял голову от бумаг, разложенных на столе, и был удивлен, увидев перед собой бабушку.

— Дороти! Что ты здесь делаешь?

Старая женщина остановилась, впервые задавшись вопросом, справедливо ли она поступает по отношению к внуку? Затем медленно подошла к свободному стулу и села.

— Что-нибудь случилось? — настороженно спросил Ник, вставая.

Она, махнув рукой, остановила его.

— Ничего особенного. Я только хочу поговорить с тобой.

Николас в удивлении поднял брови, усаживаясь снова в кресло и поворачиваясь к ней.

— О чем?

— Сегодня пятница. Я подумала, что ты, возможно, намереваешься заехать ко мне ближе к вечеру.

Он кивнул. Его брови все еще оставались поднятыми, но теперь уже от полного замешательства.

— Да, я хотел заехать. А что, есть какие-то проблемы?

— Глория завтра уезжает.

Тот нахмурился.

— Ты имеешь в виду, что она разрывает контракт с тобой?

— Ни в коем случае. Мисс Прайс закончит эту работу. Но не здесь, поскольку не останется жить в замке до конца договора.

— И что за причина такого скоропалительного решения?

— Она объясняет, что жара плохо действует на нее. И действительно Глория отвратительно себя чувствовала всю эту неделю.

Молодой человек скривил лицо в презрительной гримасе.

— Я же говорил…

— Это нонсенс, Николас, — отрезала Дороти. — Она прожила здесь три месяца в самое жаркое время года. И ничего подобного не происходило. До недавнего времени.

— До прошлого воскресенья?

— Да, и это самое примечательное.

— С того времени?

— Она стала на себя не похожа.

— Может, жара постепенно оказывала свое влияние, Дороти?

— Нет, это не логично.

Его взгляд стал подозрительным.

— О чем ты думаешь? Почему пришла ко мне?

— Я, может, и стара, Николас, но не слепа. Что-то было между тобой и Глорией. Она сильно волнуется в твоем присутствии, и ты, несомненно, тоже не равнодушен к ней.

— И меня ты винишь за выбор, который она сделала?

— А тебя не надо винить? — вдруг напрямую спросила Дороти.

Он нетерпеливо развел руками.

— Я пытался сделать так, чтобы Глория не чувствовала себя неловко в моем присутствии. И если она не может себя перебороть…