Здесь вам не тут, а магия!
Шрифт:
— Не бойтесь, Виола, мы с Ником сможем вас вытащить сюда почти сразу и поможем в любом случае. Даже если что-то пойдет не так, вас всегда можно будет переместить обратно в это тело и попытаться решить вопрос другим способом.
Протерев лысину, Арно выжидательно смотрел на меня из-под очков.
— А почему вы в очках? — выпалила я, опасаясь, что у них ничего не получится и стараясь оттянуть время.
Тот растерянно моргнул и перевел глаза на Николаса.
— Никогда не задумывался об этом, — проговорил он. — В самом деле, Ник, почему я в очках?
— Да потому что ты болван! — вспылил
Схватив меня за плечи, маг силой усадил меня в кресло, а сам встал рядом.
— Сейчас мы откроем портал, ты должна почувствовать дурноту, потом станет темно, потом ты окажешься в своем теле. Теоретически.
— О, боже! — простонала я. — Меня пугает это слово!
— Хорошо, — он усмехнулся, — обойдемся без него. Арно, начинай!
Мне было очень страшно. Так страшно, что я не выдержала, дотянулась до руки Николаса и крепко сжала ее. Он удивленно взглянул на наши сцепленные ладони, но не отстранился, а пожал мои ледяные пальцы.
В это время Арно что-то вычертил в воздухе, символ загорелся и пропал, а я почувствовала себя дурно. Голова закружилась так сильно, что мне показалось, будто я на бешеной карусели вращаюсь со стремительно нарастающей скоростью, затем раздался хлопок и меня вырубило.
3
У вас бывает дежавю? У меня оно случилось второй раз за день. Снова я была с больной головой в незнакомом месте, снова еле открыла глаза, но в этот раз, проморгавшись, увидела не соломенную хижину, а вполне привычные больничные стены, пикающие приборы и белый потолок, тускло освещенный ночной лампой.
Во рту было отвратительно сухо, а еще торчала какая-то трубка, которая ужасно мешала. Я хотела ее выдернуть, но оказалось, что руки мои привязаны к кровати, а ноги почему-то были тяжелыми и не поднимались совершенно от слабости. В голове звенело, то ли от противно пищащего прибора, то ли еще от чего, я задрыгалась, пытаясь хоть как-то освободиться от трубки, но ничего не вышло. И главное — я не могла издать ни одного звука!
К счастью, услышав сигнал сработавшего аппарата, пришла сотрудница больницы в смешном костюме с мишками, послушала меня, увидела, что я уже вполне выздоровела, и извлекла из моего горла эту трубку.
— Виола Андреевна, все хорошо, вы в больнице, — успокоила она меня. — Вас сбила машина, вы прооперированы, у вас сломаны кости таза и небольшое сотрясение. К счастью, наши травматологи смогли зафиксировать отломки, пройдет немного времени, и вы встанете на ноги.
— Я жива, — прохрипела я обрадованно. — Жива!
— Жива-жива, — врач успокаивающе погладила меня по плечу. — Сейчас ночь, утром вас посмотрит ваш лечащий доктор, расскажет подробности, а там решим, может, переведем вас в отделение, сможете позвонить родным. В ваших вещах не было телефона, видимо, вылетел из кармана в момент аварии, но можно связаться по стационарному аппарату, успокоить родственников. Звонила ваша сестра, спрашивала о состоянии. Очень волнуется.
Сестра! Я хотела сказать, что нет у меня никакой сестры, но потом вспомнила о Вале и прикрыла глаза, смахивая слезы. И ведь верно, роднее ее у меня никого нет,
— Спасибо, — поблагодарила я и обрадовалась, что голос, хотя и хриплый, опять принадлежит мне, а не той рыжей девушке, в теле которой я была.
Да и была ли — еще большой вопрос. Вдруг мне все это только приснилось после аварии, пока я была в этом странном состоянии.
Врач еще раз внимательно осмотрела приборы, отрегулировала что-то в капельнице, потом кивнула мне и вышла, пожелав приятных снов.
Я закрыла глаза. Перед внутренним взором было лицо Николаса, каким я его увидела первый раз. Растрепанные черные волосы, сверкающие синие глаза, чуть смуглая кожа — красивее его никого в мире не встречала! И очень жаль, что я его, скорее всего, больше не увижу. Мое расшалившееся воображение погрузило меня в момент травмы в сказку, оберегая от негативных последствий для психики.
Повернув голову набок, я вздохнула. Спать не хотелось. Мысли лезли в голову непрошенными гостями, заставляя вновь и вновь прокручивать перед глазами ту альтернативную реальность, в которой я оказалась. Интересно, что мне никогда даже сны такие не снились, не говоря уже о том, что я и книг с именно таким сюжетом не читала. Может, это знак свыше и мне пора начать писать что-то свое?
Ну да, усмехнулась я мысленно, так меня и ждут издательства с очередным опусом про попаданцев, коих в сети бесчисленное множество на любой вкус. Виола Михайлова — литературная звезда. От одного этого можно было сдохнуть со смеху. Я представляю, как будут веселиться надо мной мои однокурсники, которые итак-то считали меня не от мира сего, а после такого вообще станут пальцем тыкать. Если только псевдоним придумать и писать под ником какой-нибудь Маши Ромашкиной.
Я попыталась отпустить ситуацию и уснуть, но вдруг прямо в голове появился голос Николаса.
— Виола! Виола, ты слышишь меня? — спрашивал он тревожно. — Если слышишь, знай, что мы не бросили тебя, сейчас Арно настраивает портал для переноса, как только он активизируется, мы заберем тебя оттуда. Будь готова, ощущения ты помнишь.
Голос исчез, а я резко распахнула глаза и уставилась в потолок. Похоже, я сошла с ума! Как иначе назвать голоса в голове? Но в следующую секунду появилось знакомое головокружение, мир опять завертелся с бешеной скоростью, а потом вспыхнул сверхновой, разлившись молотящей болью в висках.
— Виола! — услышала я знакомый голос и медленно открыла глаза.
Я лежала на полу знакомого кабинета в доме Николаса, а он сам склонился ко мне, внимательно и тревожно заглядывая в глаза.
— Виола? — вопросительно обратился он, рукой убрав с моего лица волосы.
Что это с ним? Я недоуменно перевела глаза с него на Арно, и тут до меня дошло — я ж была в их мире в другом теле, а теперь в своем! Это показалось мне смешным и я хихикнула.
Николас что-то сказал, переведя взгляд на друга, а я ничего не поняла! Он говорил на абсолютно незнакомом мне языке! Но как так? Ведь, находясь здесь в теле рыжей девушки, я понимала язык, могла сама на нем разговаривать, да даже более того — я и не задумалась ни разу, как это получилось, а сейчас, будучи уже самой собой, понимаю только, когда они мое имя произносят.