Здесь водятся драконы
Шрифт:
Казанков не упустил случая повысить эрудицию своего подопечного. Ещё на подходах к Яве он заставил Матвея перечитать всё, что было в корабельной библиотеке, по истории, географии, животному и растительному миру острова, а так же о нравах и обычаях малайцев, коренных обитателей архипелага, а потом сопровождал его в долгих прогулках по городу.
Батавия произвела на юношу сильное впечатление. Центральная часть города с ратушей, особняками европейцев, магазинами, а так же складами и пакгаузами порта, были заключены, словно портрет в раму, аккуратно прокопанными каналами; центральный же канал, отходящий
Визит в туземную часть Батавии оставил по себе память виде купленной в лавочке национального малайского кинжал «крис» – с волнистым сужающимся лезвием и поверхностью словно изъеденной крошечными червячками. Как объясни портовом «пиджине» торговец, в этих углублениях содержалс яд, который малайцы помещали в ножны своих крисов Оказывается, с такими вот отравленными клинками они н боятся ходить даже на тигров, которые, водятся на Яве изобилии, но заметно уступают размерами своим бенгальским сородичам.
Но всё когда-нибудь заканчивается – закончился и этот краткий отдых на пути через океан. «Смоленск» прощально взвыв гудком, покинул гавань; голландский колониальный крейсер, несший брандвахтенную службу, ответил двумя гудками, желая, согласно морскому этикету, счастливого пути и положенных семи футов под килем. В течение следующих нескольких дней пароход обогнул большой остров Калимантан, прошёл извилистым Макасарским проливом и, оставив за кормой, острова Лусон, Самар и Миндао, затерялся в просторах Филиппинского моря. Дальше маршрут лежал в японский порт Нагасаки, где зимовали усталые русские клиперы и полуброненосные фрегаты, и где «Смоленск» так же должен был сделать короткую остановку перед тем, как, оставив за кормой Корейский пролив, выйти в Японское море – и дальше, к конечному пункту плавания, во Владивосток.
– Решили подтянуть немецкий? – осведомился Казанков. – И правильно, чего время-то терять… Раз уж вы так увлечены химией и собираетесь связать своё будущее с этой наукой, то без немецкого никак не обойтись.
Они с Матвеем сидели на прогулочной палубе в раскладных парусиновых стульях, называемых «паровыми стульями» или «шезлонгами». С недавних пор подобные предметы меблировки появились на многих пассажирских пароходах, особенно тех, что имеют каюты первого класса.
На палубе было шумно – компания молодых людей, офицеров и чиновников какого-то казённого ведомства, затеяли играть в чехарду. Разделившись на две группы по четыре человека, они выстроились один за другим и принялись скакать через спины: тот, что стоял последним, перепрыгивал через троих стоящих впереди и, оказавшись во главе этого «ордера», в свою очередь сгибался, подставляя спину для следующего прыгуна. Побеждала та из команд, которая первой добиралась до конца прогулочной палубы – к восторгу дам, наблюдавших за этой забавой, позаимствованной, у пассажиров британских пароходных линий.
Матвей положил газету на стоящий рядом низкий столик плетёный из малайской лианы ротанг. Заголовок, набранный готическим шрифтом, гласил: «Allgemeine Zeitung».
– Да вот, «Альгемайне Цайтунг» пишет о спорах в Рейхстаге насчёт военных судов, которые Китай заказал в Германии – но заказа своего не получил из-за давления французов. Многие депутаты усматривают в этом национальное унижение, даже подрыв репутации германской промышленности – мол, если сочли возможным разорвать в угоду политике заключённый и даже частично оплаченный контракт – то кто же теперь им поверит?
– Право же?.. – моряк взял газету и пробежал
– Это как? – молодой человек сделал удивлённые глаза. – Россия собирается помогать Китаю в войне против Франции?
Так китайцы, вроде, и сами неплохо справляются – отразили нападение на Формозу, да так, что французы принуждены были улепётывать оттуда, имея разбитую физиономию в кровавых соплях! Или…
И замолк – до него дошёл, наконец, смысл сказанного собеседником.
– Так значит мы с вами, тоже отправимся в Китай? – произнёс он севшим до полушёпота голосом. – А как же Вениамин Палыч – он что, во Владивостоке к нам присоединится?
Казанков покачал головой.
– Должен вас огорчить, друг мой: Вениамина Палыча во Владивостоке нет, и вряд ли он скоро там появится. В Батавии я получил через наше консульство депешу от нашего общего друга, теперь не вижу смысла скрывать от вас цели этой нашей поездки.
Он извлёк из-за обшлага кителя конверт, достал листок дорогой веленевой бумаги.
– «По прибытии во Владивосток капитану второго ранга Казанкову следует принять под команду вооружённый транспорт „Манджур“, приписанный в настоящее время к Владивостокскому порту в качестве таможенного крейсера…» Не приходилось слышать о таком?
Матвей помотал головой.
– Оно и неудивительно. Кораблик этот скромный, не из тех, что попадает в петербургские газеты. Парусно-винтовой барк, трехмачтовый с плоским дном, для облегчения действий возле необорудованных побережий, «Манджур» был, заказан ещё в конце пятидесятых годов, на верфи в Бостоне. Его карьера началась с. Судёнышко оказалось надёжное, хотя и неброское; первым своим рейсом оно доставило из Североамериканских штатов в Николаевск-на-Амуре два паровых молота, землечерпалку и пятьсот пудов машинного масла. Дальше «Манджур» исправно тянуло лямку военного транспорта – возил по всему дальневосточному побережью и на острова грузы, солдат, переселенцев и строителей, снабжал воинские посты и поселения. Две его медные десантные десятифунтовки и двадцатичетырёхфунтовая карронада, снятые для усиления обороны военного поста в гавани Новогородская, очень пригодились при отражении отряда Хунь-Чуньского фудутуна Цинской империи – полсотни солдат и казаков попросту не продержались бы без этих пушек против шести сотен вооружённых китайцев.
Казанков поворочался, устраиваясь в шезлонге поудобнее. Матвей молча внимал.
– Но самой славной страницей в службе «Манджура», которая, несомненно, войдёт и анналы флота Российского, стало основание Владивостока. Что, неужели и об этом не приходилось слышать?
Матвею оставалось лишь помотать снова головой.
– И чему вас только учат в гимназиях? – удивился офицер. – А ведь событие это наиважнейшее! Второго июля 1860-го года «Манджур» под командованием капитан-лейтенанта Шефнера высадил на северном берегу бухты Золотой Рог отряд солдат третьей роты 4-го Восточно-Сибирского батальона. С этого и началась история поселения Владивосток, впоследствии разросшегося до города и главного порта России на Тихом Океане. И когда в августе 1861-го в бухту вошел британский корвет «Энкаунтер», его команда увидела на берегу бревенчатые срубы, блокгаузы с орудиями и главное – развевающийся на высоком флагштоке российский флаг. Находившийся на борту «Энкаунтера» вице-адмирал Хоуп сказал тогда своим офицерам: «Увы, джентльмены, мы опоздали», признавая наше, российское первенство.
Матвей опустил голову – щёки его горели от стыда. Он ровным счётом ничего не знал ни о «Манджуре», ни о Николаевском посте. Об освоении Дальнего Востока ему, правда, кое-что приходилось слышать – на уроках географии, которая никогда не относилась к его любимым предметам.
– Ну да не беда, успеется, ещё изучите. – смилостивился Казанков. – Вот прибудем во Владивосток, сейчас же в библиотеку! Хотя, времени на чтение у нас, считай, не будет вовсе…
Он снова развернул телеграмму Остелецкого.