Здрасьте, я ваш папа
Шрифт:
Ага, блин. Дружим.
Я всерьез опасаюсь, что у Юлиного отца сложилось неправильное мнение о моей ориентации. И о характере наших отношений с его дочерью.
Поэтому я, неожиданно для самого себя, выпаливаю:
– Намерения у меня самые серьезные.
В этот момент мне прилетает резкий удар по лодыжке. Царевна-лягушка разбушевалась…
– Серьезные - это как?
Юлькин папа вопросительно поднимает бровь.
Юлька щиплет меня за бок.
Люба смотрит с сочувствующей
А я дипломатично объясняю:
– Я планирую… развивать наши отношения. Например, с Дашей мы уже нашли общий язык. Кажется, я ей понравился.
В доказательство я демонстрирую свои красные ногти.
– Это она меня накрасила.
– Мы так и подумали!
– смеется Люба.
Уф. Они поняли. Они не считают, что я заглянул к Юльке по пути с гей-парада…
И тут на кухню влетает Даша.
Смотрит на мои поднятые руки с растопыренными красными ногтями. И выдает, презрительно скривив губы:
– Настоящие мужчины не красят ногти!
Занавес.
Она снова меня уделала...
48
Андрей
– А Костя не разрешал красить ему ногти, - заявляет Даша.
Хватает со стола печенье, бросает на меня еще один презрительный взгляд, и убегает.
Что? Кто?
Я смотрю на Юльку и замечаю, что она отводит глаза. Ее папа откровенно ухмыляется. А Люба пытается сгладить ситуацию, подливая мне чай.
Ху из Костя?
Никто ничего не объясняет. Разговор продолжается, как ни в чем не бывало.
– И в кого только Даша такая?
– вздыхает Юлька.
– Какая?
– спрашивает Люба.
А я хочу задать совсем другой вопрос. Но пока молчу.
Боюсь снова напортачить.
Я же понятия не имею, кого зовут дурацким именем Костя. Может, зря злая гиена ревности грызет мою печень.
Может, Костя - это какой-нибудь троюродный дядя. Или четвероюродный кузен. Или шестидесятилетний сосед с деревянной ногой…
Может, ревновать совсем не стоит…
– Такая вся из себя принцесса, - отвечает Юля.
– На уме одна косметика. И платьишки с туфельками.
– А ты не такой была?
– спрашивает Люба.
– Да меня в жизни не интересовали наряды и мазюльки!
– Да, Юлька мазюльками не увлекалась, - высказывается ее отец.
– Она любила пострелять, побегать с мальчишками, забраться в подвал или упасть с дерева…
– Никогда я не падала с деревьев!
– возмущается Юлька.
– Я была цепкая и ловкая.
Моя маленькая обезьянка… Обожаю ее.
И дико ревную, хотя пока не уверен, что есть повод.
– И платья ты никогда не носила.
– Я и сейчас их редко ношу.
–
– Так это я после закрытия конференции в бар зашла. Хотела выпить клубничный смузи.
– А выпила портвейн.
Меня внезапно накрывает ностальгия.
Это было три месяца назад… А кажется, что прошла целая вечность.
– Как интересно!
– в очередной раз восклицает Люба.
– Там вы и познакомились? На море? В баре? Как романтично… Расскажите!
Ага, расскажите.
Боюсь, мне придется лететь в окно без парашюта, если я расскажу отцу лягушки, как пытался соблазнить его дочь в первый же вечер. Как прижимался к ней своим ледоколом в теплой морской воде. И как сразу же потащил выбирать презервативы...
– Да, было романтично, - выдыхает Юлька.
И кладет голову мне на плечо. Моя прелесть!
– Не расскажете?
– спрашивает Люба.
– Не расскажем, - тихонько смеется Лягушка.
Я обнимаю ее. И мне кажется, что все прекрасно. Не такой уж страшный ее папаша. Смотрит на меня уже по-другому. Не как на недоразумение в розовом.
Ведь его дочь явно дала понять, что мы вместе!
Но я рано радуюсь.
Доверие сурового Владимира Юрьевича заслужить не так просто. Когда мы остаемся вдвоем, он вдруг устраивает мне допрос.
– Служил?
– спрашивает безо всяких предисловий.
Блин… Придется говорить правду.
– Нет. Не служил.
“Зато я полгода провел в полярной экспедиции”, - вертится у меня на языке.
Но я молчу. Про экспедицию меня не спрашивали. Юлькиного отца интересует армия.
Опять я пролетаю...
– Больной?
– он продолжает бомбардировать меня короткими нетактичными вопросами.
– Никак нет, - бодро рапортую я.
– Здоров, как конь. Гены у меня отменные...
– Это ты к чему?
– он снова вскидывает бровь.
– Размножаться планируешь?
Блин. Опять не то говорю…
Юлькин отец явно надо мной угорает.
А еще в его взгляде появилось что-то, похожее на презрение. Видно, он из тех, кто считает: если не служил - значит, не мужик.
Не будешь же вот так сходу рассказывать историю своей жизни.
Как я был хорошим мальчиком и слушался папу, который прочил меня в свои преемники. Как я после универа работал в его фирме и он, естественно, отмазал меня от армии - нечего год зря терять.
Он меня еще и женить хотел по своему усмотрению.
Но я взбунтовался.
Ушел с работы и из дома. Начал все с нуля.
А потом, чтобы доказать себе, что я мужик, а не папенькик сынок, рванул за полярный круг…
<