Здрасьте, я ваша тетя – 2 (с половиной)
Шрифт:
– Старая мымра! – подумал про себя Бабс, оглядывая миссис Чесней. – Шуебнуть бы тебя через унитаз на стульчаке, - мысленно выругался он и, теперь уже вслух, заметил, - А что будет, если я Аткажусь, да, через букву А!
– Вы не откажетесь даже через твердый знак! – сердито заявила донна Роза.
Все, включая Брассета, с изумлением уставились на миссис д’Альвадорес-Чесней.
– Но тетушка, как мы можем его заставить? – спросил Чарли и икнул.
– Да, как? – поддержал своего друга Джекки и икнул дважды.
–
– Я просто сообщу журналистам, как Пендлтон освободил уголовника, под давлением общественности помилование аннулируют, а невоспитанный хам и похабник, отправится в свою камеру, - объяснила она, размахивая кипой писем, вытащенными из-за корсажа.
Бабса буквально передернуло при этих словах.
– Боюсь, это Вам не поможет, - откашлялся наш герой. – Все присяжные ярые фанаты и не допустят, чтобы лучший нападающий Лондона протирал штаны в тюремной камере.
– Посмотрим, что будет, если присяжные окажутся фанатами Уимблдона, - хладнокровно отпарировала донна Роза. – Что Вы на это скажете, мистер Мандатрахулос?
– Я скажу, что предпочел бы не рисковать и оказать вашей милой семейке еще одну услугу, причем весьма недорого, всего за пару-тройку миллионов, - улыбнулся Бабс.
– Что? – вскричали все, включая Брассета.
– Брассет, голубчик, не стоит так кричать, я обещаю взять вас на работу, если стану миллионером.
Все с изумлением посмотрели на дворецкого. Тот расцвел как пеон в канун праздника облысевших вдов.
– Наш Брассет, похоже, выигрывает при любом раскладе, - констатировал сэр Френсис и опрокинул очередной стаканчик.
– Это грабеж средь бела дня, - посерела донна Роза. – Нет, так ни хрена не пойдет, - безапелляционно заявила она.
– Сколько ж Вы думали мне предложить? – удивился Бабс, подмигивая Энни и Бетти, сидящим прямо напротив него. Результатом стало падение молодых дам в обморок.
– Ну пять, ну десять процентов, наконец, - с интонацией Ипполита Матвеевича Воробьянинова, ответила донна Роза.
– И мои харчи, - насмешливо, с интонациями Остапа Бендера отозвался Бабс.
– При всем, ик-ик, моем уважении к Вам, ик-ик, - начал пищать своим голоском Чарли Уэйком. – Кстати, донна Роза, а чему равняется сто процентов от суммы?
– Да, ик-ик, апчхи! – поднял голову Джекки. – Читателям тоже интересно знать!
– Десять миллионов, нехотя ответила миссис Чесней-д’Альвадорес после долгой внутренней борьбы.
– Десять миллионов чего? – пискнул Чарли Уэйком.
– Естественно десять миллионов фунтов, а не десять миллионов старых чемоданов, набитых старыми галошами, - язвительно отозвался Джекки Чесней.
– Так что, запросы мои скромны, как аппетит сельского священника на званом обеде, - как ни в чем не бывало, продолжил Бабс. – Из уважения к Вашей семейке Адамс, в смысле Чеснеев.
– И Уэйкомов! –
– И Уэйкомов, - согласился Брассет. – Да хоть, Брассетов. Тьфу ты, черт. Почему я о нем вспомнил? – А, Брассет, нельзя ли нам чего-нибудь выпить?
– Нельзя, - заявила донна Роза.
– Ну так вот, я готов работать всего за два лимона, но только из уважения.
– Полтора! – в один голос заорали Джекки, Чарли, сэр Френсис и донна Роза.
– Да! – в один голос добавили Энни и Бетти, пришедшие в сознание.
– Но это чертовски трудная роль, потом у меня запланированы расходы на развод мисс Дели, не знаю, как ее счас звать, и на свадьбу!
– ????
– Что вы все на меня уставились, как будто я только что трахнул королеву? – удивился наш толстячок. – Боже трахни, в смысле, храни королеву!
– Тетушка, - с привычным апломбом начал Джекки Чесней, поправляя свой идиотский пробор. – Я думаю, что выскажу свое, в смысле общее мнение, если скажу, что два миллиона это сущие пустяки по сравнению с тем, что мы избавимся от этого чудовища, осмелившегося оскорбить самое святое, что может иметь британец – королеву!
– Королеву пик или королеву бубей? – налакавшись виски, как от молока, сэр Френсис очнулся и присоединился к разговору.
– Меня не волнуют Ваши отношения с королевой, - ответила донна Роза, нахмурившись. – Да и роль, которая сейчас Вам предложена, очень легкая. Сыграть кретина – нет ничего легче. Вы сможете делать все, что захотите, все окружающие будут считать, что это одно из проявлений кретинизма.
– Да? – обрадовался Бабс. – А можно я осную джаз-банду? Я даже название придумал – «Ведро химических чернил»! Как вам?
– Слишком сложное название, - отозвался Чарли Уэйком, осовело косясь на недопитый бокал. Название должно быть более простым и звучным и состоять максимум из двух слов, ик-ик, - он непроизвольно рыгнул, - Поверьте мне, я чуть не стал продюсером нашей с Джекки джаз-банды!
– Тогда «Ведро краски»! – додумался Бабс.
– Это неплохо, признал Чарли.
– Да хоть «Ведро дерьма», - заявила донна Роза. – Полтора миллиона и можете записать в свою джаз-банду любого из нас!
– Заметано! – обрадовался мистер Баберлей. – Первое выступление завтра вечером, уже можно продавать билеты. Мистер Чарли, если все билеты в оперный театр будут проданы, я согласен.
– А почему я? – возмутился мистер Уэйком.
– Потому что ты – продюсер, - догадался Джекки Чесней. – Ты же всю жизнь об этом мечтал, гинеколог!
– Брассет, голубчик, - добавил Бабс. – Завтра Вы играете на саксофоне, мистер Джекки на пианине, мистер Чарли на барабане, а сэр Френсис на контрабасе. Я буду играть на гитаре и петь, а дамы танцевать, иначе я не согласен.
– Дружный рев протеста, исторгнутый от возмущения, заставил Бабса удивиться.
– Вы что, играть не умеете?