Здравствуй, 1985-й
Шрифт:
— Он такой, — с облегчением сказал я, понимая, что репрессии если и будут, то не к Бейбуту, а тому подраться — только за радость.
Я отдал фотки для студбилета воспитательнице, и мы направились по местам. В комнате действительно обнаружился геройский Казах с хлопочущей около него Светой. Нос разбили, фингал, ничего больше не вижу.
— Вы чего раньше с кино ушли? — спрашиваю я.
— Нет, фильм закончился, и мы вернулись, это вы где-то часа два с лишним гуляли, — удивленно ответила Света и вернулась к своему занятию.
— Толь, спасибо за прогулку, я — в душ, — попрощалась со мной Лена.
— И
Я поддакивал в нужных местах, а сам думал, как это я во времени выпал в лесу. Ну, пока меня взвесили, пока дошли до общаги, ну повалялись на травке — оказывается пара часов прошла. Не стесняясь Светы, переодеваюсь, ложусь поваляться с магнитолой в руках.
Стук в дверь, открываю, там красная как рак Лена.
— Толя, выйди на минутку, — смущённо просит она.
— Ага, что случилось? — выхожу я.
— Клещ у меня, вытащить не могу, боюсь, вернее, — озадачивает она.
— К врачу надо, — вспоминаю я опасность этих мелких тварей.
Или позже они опасными стали? Я прививки ставил во взрослой жизни, на всякий случай, когда в лесу работал, а это было почти каждый год. Наверно я и сам вытащу, уметь умею, и у себя снимал, и у других.
— Наша медсестра в медпункте до обеда работает, а в профилакторий не хочу, я бы тебя попросила, но он в таком месте.
— Давай я, без проблем, что за место? Попка что ли? Я зажмурюсь, — шучу я.
— Хуже! — Трагически шепчет Лена и показывает рукой на животик, ближе к паху.
— Ты точно хочешь, чтобы я помог? — уточняю у неё.
— Сама не могу, а соседка гуляет, кого мне просить? Девочек? Так они растрепят всем потом. А если не трогать, он глубже залезет. Поклянись! — начала чего-то от меня требовать она.
— Клянусь! — не стал слушать дальше, чего она от меня хочет, и затащил её в комнату.
Нормальное место, живот как живот, труднодоступное, но трусики в горошек приспускать даже не нужно было. Маслом, разумеется, не мазал, и руками не вытаскивал, справился ниткой, сделав петельку и ловко накинув на живность ближе к головке, причём буквально за минуту.
— Продезинфицировать бы, — озадачился я. — Сбегаю за коньяком.
— Подожди, есть у меня, — облегчённо говорит Лена и достаёт фляжку с красивой чеканкой, явно старинную. — Дед с войны привёз флягу, настойка тоже его.
Нюхнул настойку, чуть пригубил, ох тыж! Такая себе самогоночка градусов за сорок, смазываю укушенное место, уши у Лены уже не красные, улыбается, зараза, знает что красивая, думает, полезу приставать? Обломись пока.
— Давай за чудесное спасение, — машу фляжкой. — Заодно попробуем, что там твой дед умеет.
Лена удивляет меня больше и больше и достаёт без звука два складных пластмассовых стаканчика. Наливаю меньше половины, а Лена свой ещё и газировкой разбавила. Зря это она, газводой самогонку — чревато. Пьётся мягко и послевкусие присутствует, зачет деду и за фляжку и за настойку. Ещё посидели, и я, не дожидаясь продолжения пьянки, сам направился в душ. Соседа уже не было, наверное, Лену пугать стуками наверх пошли со Светкой. Помылся, сам себя осмотрел, где мог, вроде без укусов. Повалялся, потом ужин, а перед сном меня начало колбасить,
«Вот оно как на земле полежать. Это тебе не юг», — мелькнула мысль у меня.
Промучился всю ночь, скорую вызывать не стал, да и как? Телефона нет на вахте, может, есть у соседей в профилактории, но хотелось свернуться калачиком и лежать, ничего не делая. Это, по опыту знаю, градусов тридцать девять. В восемь утра первым сижу около медкабинета и жду врачиху. Она опоздала минут на десять, расслабилась, наверное, ну не пробки же, нет ещё пробок. За это время успел её уже охаять, и оказалось зря. Худая тетка лет под сорок свое дело знала. Померила температуру — тридцать восемь и пять, посмотрела горло, послушала, положила на живот и влепила жаропонижающий укол.
— Обычная простуда, вот тебе таблетки, эти, если жар будет, — она показала на ацетилсалициловую кислоту. — Постельный режим три дня, — черкнула она записку воспитательнице.
— У нас сегодня торжественное собрание, — промямлил я.
— Без тебя проведут. Лечись, если хуже будет, вызывай скорую, — строго сказала врач.
Я нашёл Анну Дмитриевну и отдал её записку, и был отруган ею. Оказывается, она сегодня дежурила в ночь, мы же дети, воспитатели положены нам, одних не оставляют. Она сказала, где искать, если что, помощь, и познакомила с молодым парнишкой Игорем, который сегодня будет дежурить. Потом пошла к врачихе уточнять, не заразный ли я.
Жаропонижающий укол подействовал, температура спала, оставив после себя холодный пот, и я отправился на завтрак. Там меня ждал выбор, куда сесть — с Леной, которая держала для меня местечко, или с любвеобильным Бейбутом, который, радостно светя фингалом, махал мне рукой. Он был последнее время в хорошем настроении, которое какой-то фингал явно испортить не мог, как не могло и то, что я променял друга на бабу.
— Толя, ты чего такой измученный? — спросила чуткая Лена.
— Тоже как соседа его, наверное, женщина била, — криво пошутил один из Петров, как видно, постоянно приписанных ко двору королевы.
— Жар был всю ночь, с утра укол в попу получил, и полегче стало, а так три дня болеть сказали, — не стал скрывать я.
Ленка тут же проявила заботу, трогая ладошкой мой лоб и уточняя, как меня лечат. Стало приятно, собственно я потому и сел к ней, зная, что хоть она-то пожалеет чуток меня, в отличие от беззаботного Казаха.
На торжественное заседание я всё-таки пошёл, перед ним меня зашёл проведать директор. С собой принёс трехлитровую банку яблочного сока, сказал пить больше жидкости, ну и разрешил не ходить на торжество. Я, однако, пошёл, зря, конечно. Приехало городское комсомольское начальство, и куча их патриотических речей вынесла мне мозг. Всем вручили студенческий, а вернее, билет учащегося. А геройскому со всех сторон Бейбуту ещё и грамоту, похвалив за самоотверженность, и обрадовав его, что он теперь в оперативном комсомольском отряде дружинников! Чёрт, это ведь и мне надо будет туда вступать, чтобы не оставлять этого шебутного малого без присмотра. Хорошо, хоть идти недалеко, опорный пункт ОКОДа на той же конечной Студгородка, в десяти минутах ходьбы от общаги.