Здравствуй, 1985-й
Шрифт:
Меня стали уговаривать повторить на "Бис", пришлось согласиться, но с условием — после танцев тут всё убрать до идеального состояния. Нашли этот трек ещё раз, и я выдал ту же самую программу, разве, что гораздо увереннее. Можно было и изменить, но приберегу для платных занятий новые движения.
После танцев стали убирать всё вокруг, в основном девчонки. За этим занятием нас и застали вернувшиеся из города Анна Дмитриевна и Виталий. Особого алкогольного опьянения заметно не было, но у Виталика были костяшки руки сбиты. Тут одно из двух — или бил кого или выпендривался, и ломал
— Толя, не ожидала от тебя таких педагогических талантов! — искренне удивилась Аня. — Нет, то, что вы с Бейбутом сможете парней заставить убираться, сомнений не было, но тут же девочки всё подметают и убирают!
Утром мы единственные из всего курса отправились на работу, завтрак прошёл в молчании, лишь под конец Аркаша, оторванный от сиськи, бросил вилку и сказал:
— Одни мы работаем!
— Триста пятьдесят рублей, и не будем в сентябре тут задницу морозить, а в город уедем раньше, — привел довод я.
— Ты триста говорил! — напомнил Малышев.
— Надбавят чуток, если всё хорошо будет, — поясняю им. — Надеюсь, не обманут с деньгами.
— Мы Пашку попросим папу своего потревожить, — легкомысленно отмахнулся Бейбут.
Я задумался, а школа-то непростая, чуть ли не половина — дети партийных работников, на немаленьких таких должностях. Если бы СССР не развалился, можно было связей набрать хороших, а так, вилами по воде писано, кем они станут.
«Ленка точно в проститутки пойдёт», — зло съязвило подсознание.
Андреич сегодня нас не тревожил, зашёл под конец рабочего дня, оценил работу. А посмотреть уже было на что — я поднял стены подсобки на нужную высоту, были вставлены окна, осталось сделать внутреннюю перегородку и стену с дверью. Да и на замену досок оставался огрызок метров тридцать, туда и тракторишко не заезжает, мешать не будет.
На воскресенье у меня был план. Да, да, прежний план — найти себе подружку, вернее, я её нашёл, осталось к ней съездить. И поехал я с утра к Оксанкиной сестре — Дашке.
Радостный и затаренный резиновыми изделиями, стучусь в дверь квартиры, а по причине выходного дня родители оказались дома, но пытливый молодой ум такие препятствия берёт на раз!
— Тебе чего парень? — дверь открыла мама сестричек, такая же красотка, но более сочная.
— Дашу позовите, пожалуйста!
— Уехала вчера на учёбу, — слишком внимательно оглядела меня мама.
— Сегодня же только двадцать шестое! — промямлил под взглядом-рентгеном я.
— Решила поехать немного раньше, первой в общежитие поселиться, — огорчила меня мама.
«Проклял меня, что ли кто-то?» — мрачно размышляю я.
— Толя! Раздаётся крик с балкона второго этажа!
Там стоит ещё одна сестра, младшая! Это я понял по чертам лица и по показанным до самого исподнего ногам.
— Слушаю вас, «леди»! — разглядываю снизу вверх я девчулю, немного моложе Дашки.
Она диктует номер их телефона и говорит, чтобы позвонил позже, Дашка предупредила обо мне и как заселится, скажет номер комнаты и общежития.
От нечего делать гуляю по городу и дохожу до двухэтажки комитета комсомола. Народу там не в пример больше чем в нашем райцентре. Пару раз пытаюсь познакомиться
— Галка, тварь! Убью! — вздрагиваю от близкого крика в одном из дворов.
Прямо передо мной из калитки выскакивает мужик лет сорока, одетый по пояс, но с рубашкой и пиджаком в руках — наверное, любовник, следом за ним, на ходу одергивая сарафан, выбегает молодая красивая женщина — это точно неверная жена. А ещё следом разъярённый мужик — явно сам рогоносец. Обманутый муж некоторое время решает за кем бежать, ведь беглецы грамотно рванули в разные стороны улицы, затем он замечает меня, рассматривающего картину нравственного падения его жены, и принимает соломоново решение — вмазать мне! Надо ли говорить, как он ошибся? Разумеется, я не стал принимать удар его тела стык в стык. Заход правой ногой назад, разворот вполоборота и парень летит на пыльную улицу, сбитый подножкой. Пинок по правой руке, на которую он упал, завершает бой. Руку я ему может и сломал, вон как орет. Делаю ноги, пока не вышел кто ему на помощь, да и вообще. Но номер дома запоминаю, уж очень мне неверная жена приглянулась.
Иду на остановку, жду автобус, но меня подвозит на мотоцикле наш участковый. Блин. Не наш. Родниковский! Надо заканчивать с деревенской жизнью, вон как влился. Я ещё успел и пообедать в столовой, выходной выходным, а кушать они готовят летом каждый день. В клубе меня нашёл Пашка, и, вертя чириком в руках, стал просить поучить его Брейк-дансу. Я бы не стал даже за десять рэ, но ещё и Бейбут с такой надеждой смотрел на меня, что пришлось идти через дорогу в лес, и там, на поляне, битых два часа ставить им основы движений. Самое прикольное — Казах схватывал быстрее, чем танцор Пашка! Наверно спортивное прошлое помогало. Бокс — те же танцы.
Утром — на работу. Ночью прошёл дождь, и мы до коровника добрались по колено в грязи. Энтузиазм так и прёт из меня, и за понедельник мы сделали больше работы, чем за любой другой день. Обед привезла настырная Машка, которая добилась своего, сам видел, как они целовались за коровником после обеда с Аркашей. Чё находят они в нём? Дрыщ же, слащавый. Как следствие — после ужина Машка увела нашего Казанову куда-то, а я имел бледный вид, отмазывая парня перед Оксанкой.
— Работает он, будет поздно! — сурово сказал я, и дал понять, что разговор дальше не имеет смысла.
Оксанка недоверчиво повела носом, вздохнула, и ушла.
А этот хрен пришёл поздно, да ещё и с разбитой губой! Забрался в комнату он осторожно и быстро, явно караулил, когда Оксанка уйдёт в сортир, и можно будет зайти к нам. Зал-то у них проходной и другого пути к нам в будку киномеханика нет.
— Кто так тебя? — спросил я, показывая на ранение.
— Толя, что делать, что делать? Что я Оксане скажу? — бормотал он.
— Скажи, я ударил! Но тебе надо душ принять! Бабы они чуют запах соперницы, — советую опытный я.