Здравствуй, крошка Ло

Маршалл Эдриан

– Он скорее отрежет тебе ноги, чем позволит надеть что-то другое, – вздохнула Мэй. – Может, сделать тебе ванночку? Хочешь, я попрошу у Лиззи средство?

– Спасибо, прелесть моя, – улыбнулась подруге Ло. – Дотерплю до дома. К тому же Лукас наверняка ждет меня под дверями театра. Надо бежать…

– До сих пор не верится, что ты так просто его отпускаешь…

– Ты, как мой дед, – укоризненно покачала головой Ло. – Тот мне все уши прожужжал, что теперь у него никогда не будет такого хорошего зятя… Мы с Лукасом – просто друзья.

Мы дружим с детства. И то, что он уезжает, никак не скажется на наших отношениях. Будем переписываться, звонить друг другу. И потом, он всегда может взять на работе отпуск и приехать в Волтингтон…

– Ага… – скептически усмехнулась Мэй. – Кто же поедет из центра в такую глушь? Ты не понимаешь, что теряешь, подруга…

Ло поспешила убраться из гримерки подобру-поздорову. Если Мэй начинала читать мораль, остановить ее было невозможно.

Лукас действительно ждал девушку внизу. Он сидел на невысоком железном заборчике, как воробушек на жердочке. На секунду Ло стало его жаль: ведь он влюблен в нее и переживает предстоящее расставание куда тяжелее, чем сама Ло.

Лицо у Лукаса было рассеянное, он даже не заметил, как к нему подошла Ло.

– Лукас! – позвала она.

Молодой человек поднял на нее зеленые глаза, которые тут же ожили и заблестели.

– Привет, крошка Ло. – Он чмокнул ее в щеку и забрал у нее рюкзак, как в школьные времена, когда все в классе дразнили его «служанкой Пончика».

– Спасибо, что пришел, – поблагодарила Ло. – Дед сказал, что мне не стоит ходить одной в такое время. Как будто я ребенок еще…

– Ты для него всегда будешь маленькой девочкой, – улыбнулся Лукас. Губы у него были тонкими и красиво очерченными, как у девушки, – из-за этого Ло часто припоминала ему фразу Эмилии: «Я знаю одну даму в Венеции, которая босиком спаломничала бы в Палестину за одно прикосновение его нижней губы…».

– Но я-то уже не маленькая… – вздохнула Ло. – Ты хотел о чем-то поговорить?

В глазах Лукаса промелькнула тень беспокойства, но Ло не обратила на нее внимания, она слишком устала.

– Завтра, Ло, после спектакля. Это важно, а я не хочу нагружать тебя сейчас, перед премьерой.

– Ты придешь?

– Смеешься? Пропустить твою премьеру?

– Это ты смеешься, – грустно улыбнулась Ло. – Какая же это «моя премьера»? Если это кого и премьера, то Криса Бэйкера и Анжелы Трэвис. Но уж точно не моя.

– Ты к себе несправедлива, – покачал головой Лукас. – Куча народу придет в этот театр только затем, чтобы посмотреть, как ты сыграешь Эмилию…

– То-то и оно, что Эмилию… – вздохнула Ло, глядя на камешек, который вылетел из-под носка ее туфли. – Эмилию…

– Не важно, кого ты играешь…

– Важно, как я играю… – закончила за него Ло. Эту фразу они с дедом повторяли ей с такой частотой, с которой мать талдычит ребенку, почему необходимо чистить зубы каждый день.

– Вот именно…

Ло заметила, как обрадовался дед,

увидев Лукаса.

– Сынок, оставайся, поужинай с нами, – захлопотал он вокруг Лукаса, словно позабыв, что внучка только что вернулась с генеральной репетиции, ужасно устала и о ней нужно позаботиться в первую очередь. – У нас сегодня мясо с острым соусом и ризотто. А?

Лукас мялся, ожидая решения Ло.

– Оставайся уже, – улыбнулась Ло. – Видишь, как дед тебя встречает? Лучше, чем любимую внучку.

– Спасибо за предложение, но я, пожалуй, пойду, – покачал головой Лукас. – Ло устала, ей не до гостей. Лучше зайду завтра, если вы, конечно, меня пригласите.

Ло улыбнулась ему намного теплее, чем тогда, когда предложила остаться. Что ей больше всего нравилось в друге – это то, что он всегда чувствовал ее настроение лучше, чем кто либо другой, лучше даже, чем дед, который воспитывал внучку почти что с самого рождения.

– Ты извини, Лукас. Я правда устала. А завтра после премьеры мы с тобой погуляем. Пригласим Мэй, захватим Коула… если, конечно, он не простоит всю ночь с букетом под окнами Анжелы… Держи за меня кулачки.

– Договорились, – просветлел Лукас.

– Как же ты парня-то извела… – покачал головой дед, когда Лукас скрылся за дверью. – Смотреть страшно… Иди ужинай, пока все не остыло…

Я на диете… – хотела было ответить Ло. Но почему-то передумала. Как всегда.

2

Из глубины зеркала на Ло, как обычно, смотрела молочница с глазами грустной коровы. На этот раз молочница была бледной, а корова – больной. Да еще и глаза покраснели после бессонной ночи.

Ло долго не могла уснуть, а потом ее, как это часто случалось перед спектаклем, донимали кошмары. В основном, это были сны о детстве: иногда реальные воспоминания, а иногда причудливые вариации на тему все тех же реальных воспоминаний.

– Надо взять себя в руки, – сказала себе Ло. – Выпить чашку кофе и прочитать роль. И еще позавтракать. Или обойтись без завтрака? – покосившись на свой живот, засомневалась она. – Нет, если не позавтракаю, вечером протяну ноги на первом же акте. Лучше не буду ужинать…

Через три часа Андрес, побывавший в роли Дездемоны, Яго, Отелло, Кассио и Грациано, взмолился о пощаде.

– Де-ед… – жалобно протянула Ло. – Ну порепетируй со мной еще… Хотя бы пару сцен… Малюсеньких…

– Ты загонишь себя еще до спектакля, – забеспокоился Андрес. Но все же ему снова пришлось перевоплощаться в Дездемону, Яго, Отелло, Кассио и Грациано. Спорить с внучкой было бесполезно. Особенно с такой упрямой внучкой, как Ло.

В полшестого Ло быстро переоделась, запихнула в рот булку, залила ее крепким кофе и, чмокнув деда, побежала в театр. На этот раз она пришла вовремя, что отметил Крис Бэйкер. Правда, про себя. Хотя опоздания Ло он неизменно отмечал вслух и громогласно.