Здравствуй, лошадь!
Шрифт:
— Смотрите, вот она — граница! — торжественно объявил Кабачок. И лошади с уважением стали разглядывать шлагбаум. — Пока мы с одной стороны, мы друг друга понимаем! Ривьера, ты меня понимаешь?
— Понимаю! — обрадовалась Ривьера.
— А ты, Руслан?
— Конечно! Что я, глупый, что ли?
— Значит мы — внутри государства! — сообщил Кабачок. — А теперь смотрите: я выхожу за эту палку… Ты меня понимаешь, Ривьера?
— Кажется, уже нет, — ответила Ривьера.
— Вот! — торжественно
И тут все закричали:
— Ура!!!
Основная работа была сделана. И лошади радостно поскакали в конюшню, потому что уже порядком намаялись с этим государством…
По дороге они напевали:
Как хорошо, когда вокруг Тебя все понимают. Когда никто, совсем никто Друг другу не мешает…На обочине стояла машина. Она фыркала и никак не желала заводиться. Водитель нервничал, и Кабачок решил его приободрить:
— Поздравляем вас с Днём тяжеловоза!
Но водитель почему-то испугался:
— Уберите лошадь! Я не могу проехать! Милиция! — Даже машину затрясло. Она внезапно взревела и, подняв тучу пыли, унеслась.
— При чём здесь милиция? — размышляли лошади.
— Пожалуй, от дороги стоит отгородиться границей…
Они как раз обо всём договорились, когда на дорогу вышел главный конюх.
— Соня, ты их поймала! Что за животные! То один удерёт, то другой, а то целый табун!..
Кабачок хотел было его утешить, сказать, что всё налаживается: граница установлена, футбольная команда создана, праздники празднуются… А потом подумал: «К чему слова?! Он и сам всё поймёт… когда-нибудь…»
Путник! Если у какого-нибудь шлагбаума тебе встретится улыбчивая лошадь, знай, ты — как раз на границе Лошадиного государства. В этой гостеприимной стороне ты всегда можешь рассчитывать на тёплый приём, ведро воды, пинту овса и солому. Кстати, когда бы ты ни приехал, можешь смело поздравлять всех с Днём тяжеловоза. Руслану так понравился этот праздник, что он празднует его до сих пор. Поэтому за овсом ездят по очереди.
Лошадиный портрет в интерьере
Однажды неподалеку от конюшни Соня с Кабачком наткнулись на художника. Художник подскакивал к мольберту, чуть-чуть мазал по холсту кистью, потом отскакивал и долго разглядывал.
— Что это он делает? — с интересом спросил Кабачок.
— Изображает то, что видит.
— Зачем?
— Чтобы увековечить, — сообщила Соня, — представь: он нарисует твой портрет. Ты повесишь его
— Хорошо, пусть нарисует мой портрет! — решил Кабачок.
— Не знаю, согласится ли он? Художники обычно рисуют прекрасных дам!
— Почему это?! Пойду у него спрошу.
Кабачок встал между художником и мольбертом:
— Скажите, а правда художники обычно рисуют дам?
— Не только, — ответил художник. — Вот ты был когда-нибудь в музее? Нет? Это серьёзный пробел в твоём образовании. О чём думают твои мама с папой? — Художник покачал головой. — Всё рисуют: и пейзажи, и людей. Кому что нравится…
— А вам нравятся лошади? — спросил Кабачок.
— Нравятся, когда они мне не мешают… — сказал художник.
Кабачок довольно фыркнул.
— Художники обычно рисуют лошадей, — сообщил он Соне. — Вот ты когда-нибудь была в музее? — И не успела Соня ничего ответить, как Кабачок сокрушённо покачал головой: — О чём думают твои мама с папой?!
— Я как раз была в музее! — рассердилась Соня. — А вот тебя следовало бы сводить!
— Ну и своди!
— Кабачок, что мы ссоримся? Давай ему предложим нарисовать нас обоих, — предложила Соня. — И я повешу наш портрет дома…
— Это я повешу!
— Какой ты несговорчивый сегодня…
— Так будет он меня рисовать или нет?!
Кабачок снова навис над мольбертом.
— Лошадка, опять ты? — На этот раз художник посмотрел на лошадь с интересом. — Какой чудесный рыжий цвет. Девочка, вы при лошади? Вы не могли бы поставить лошадь вон там?
Соня заволновалась:
— Кажется, он будет рисовать тебя. Пойдём, встанем, где он сказал.
— Что я говорил?! — обрадовался Кабачок.
— Назад, левее, ещё чуть-чуть, — командовал художник. — Вот, хорошо!
— Не шевелись! — сказала Соня.
Кабачок замер. Но тут же ему захотелось почесаться, поваляться, выяснить, не пора ли обедать… Он заёрзал на месте.
— Да стой ты!
— Мухи, — пожаловался Кабачок.
Соня стала его обмахивать.
— Может, ты мне травки хотя бы нарвёшь, — капризничал Кабачок.
Соня нарвала травки. И пока Кабачок жевал, Соня мечтала:
— Надо придумать, куда мы повесим эту картину.
— Чтобы все могли видеть! — поддержал Кабачок.
— Пойду посмотрю, что получается.
На картине переливалось зелёно-жёлто-синее море трав Это было так прекрасно, что всякий, кто смотрел на картину невольно начинал любить природу! Но… но вместо лошади..