Здравствуй, Мурка, и прощай!
Шрифт:
– Я не понял, это чо за постановы такие?
Кнут нервничал не по-детски. В глазах суеверный страх. Такое впечатление, будто он заранее сдался.
– Что знаю, то и говорю, – спокойно сказала Маринка.
– И много ты чего знаешь?
– Знаю, что нам лучше всего «триньку» скинуть. На пять раздач, чтобы для верности...
– Пусть будет «тринька», – стараясь не шепелявить, сказал свое веское слово Капрон.
Сейчас он был не просто центровым пацаном. В данном случае он – разводящий. Ему решать, как играть. И за игрой ему следить, чтобы никакой лажи. Да и какая может
В «триньку» играют на интерес. Туз – одиннадцать очков, любая фигура – десять, «девятка» – девять, и так по нисходящей. У кого на руках больше очков, тот и срывает банк. А в банке очень серьезные ставки.
Маринка получила свои три карты. Глянула на них. Взгляд непроницаемо спокойный, безмятежное выражение лица. Девчонка умеет владеть собой.
А вот Кнут нервничал. Понятное дело, неохота свои булки под раздачу подставлять.
Марина вскрылась первой. «Дама», «семерка» и «шесть». И все разной масти. Не густо. Зато у Кнута на руках две фигуры одной масти...
– А-а-а! – ликующе взвыл он. – Тебе только на флейте играть, дура! Я тебе это устрою!
Один – ноль в пользу Кнута. Но игра продолжалась. Со второй раздачи Кнуту снова подфартило. Два туза!
– Будет тебе флейта! – похабно ощерился он и сделал неприличный жест в сторону Маринки.
Третья раздача. Если девчонка проиграет, тогда ее уже ничто не спасет от «флейты». Капрон невольно стиснул зубы. Он не хотел, чтобы его кореш проигрался. Но еще больше он не хотел, чтобы Маринка легла под него.
– Щас три туза будет! – напророчил себе Кнут.
Он вскрывался первым. И точно, на руках три туза. Такую карту перебить просто нереально.
– Ну чо, кроха, становись на четвереньки, чтобы платье не испачкать! – заржал Кнут.
– Сейчас. Только карты открою, – спокойно сказала Маринка и предъявила три «девятки».
Есть такая игра, в которой туза может побить только «шестерка». А в «триньке» трех тузов могли перебить только три «девятки». Именно это сейчас и случилось... Никак не ожидал Кнут такого расклада. Реально пацан офигел. Глаза на лбу, челюсть на коленях. Но для него еще далеко не все потеряно. Счет два – один в его пользу. И ему достаточно будет довести его до трех, чтобы на законных правах заломать «березку».
Но Маринка никак не хотела становиться на четвереньки. И снова взяла над Кнутом верх. Тридцать очков против двадцати двух.
Зато при пятой раздаче фортуна подкинула Кнуту те самые тридцать очков... Но Маринка засветила три туза... Три – два в ее пользу. Три – два в пользу Робика с его долбилкой.
– Э-э, пацаны, не в тему расклад! – Кнут ошалело смотрел на Капрона. – Это неправильно. Переиграть надо.
Капрон лишь сокрушенно развел руками. Игра – это святое. Проигрался – плати по счету. Подставил очко – расплачивайся им.
– Пацаны, вы чего? Мы же в кентах. Мы же один хлеб едим. Так нельзя!
– Брат, тебе же говорили, включай обратку, – уныло вздохнул Анисим. – Какого хрена ты на рожон лез!
– Да кто она такая,
Ничего другого вперить он ей уже не мог.
– Раньше нужно было спрашивать, – резонно заметил Анисим. – А ты сначала рога вмочил. Плохо, когда болт в голове вместо мозгов. Еще хуже, когда болт сзади.
– Пацаны, вы что, в натуре, под Робика меня подставите?
– А это мне решать! – заявила Маринка. – Могу простить долг, а могу и не простить!
И здесь она была права. Сейчас все зависело только от нее. И хорошо, что Кнут вовремя это понял.
– Марина, сеструха, выручай! – взмолился он. – Не отдавай меня Робику! Лучше убей!
– Убить?! Я подумаю. Завтра скажу, что с тобой делать. А сейчас, извините, парни, мне домой надо! Завтра, в это время и на этом месте. Гуд бай!
Маринка мило улыбнулась, весело помахала на прощание ручкой и скрылась за гаражами. Капрон потрясенно смотрел ей вслед. Атас-баба!
Марина забросила колоду карт на верхнюю полку шкафа, закрыла дверцы. И легла на кровать поверх покрывала...
Она не обладала даром ясновидения. И карты в «Союзпечати» купила только для того, чтобы пальчики потренировать. А тут этот озабоченный придурок. Пришлось поучить его уму-разуму.
Отец у нее был известным вором. На все руки мастер. И как шулер большой специалист. На матери он женат никогда не был. Но каждый раз после отсидки возвращался к ней. А она его всегда ждала, всегда с радостью принимала. Потому что любила. На этой любви и спилась.
Последний раз батя завис на свободе на целых три года. Два-три месяца на гастролях, один – дома. По такому раскладу и жил. Марину он любил. Но это не мешало чистить ее карманы. И лопатники у нее вытаскивал, и кожняки, и часы золотые. Это он на ней так упражнялся, чтобы чувственность пальчиков не потерять... И ее заодно своему ремеслу обучал. Не для того, чтобы она на жизнь зарабатывала. Когда учишь, тогда и сам учишься – так он говаривал... А Марина оказалась на редкость способной ученицей. Криминальный талант вдруг обнаружился. И карманы чистить влет научилась, и шулерские приемы чуть ли не в совершенстве познала. Еще кое-что по гипнозу освоила.
Никак не думал Кнут, что у нее кляузная колода в рукаве. Никто не заметил, как ловко она вывела на руку три «девятки»... Видно, что пацаны достаточно опытные, при делах. Видно, что из одной «семьи». А Марина никогда и ни с кем дел не имела. Но на поверку оказалось, что Кнут, Капрон и Анисим – шпана по сравнению с ней.
Надо признать, парни они неплохие. Правильные, можно сказать, пацаны. Все у них по понятиям. Вляпался их кореш в дерьмо, так они за уши вытягивать его оттуда не собирались. И на Марину не наезжали, а ведь могли расстелить ее на мягкой травке и захороводить на троих. Но ведь отпустили. Теперь вот ждут, что скажет она завтра. Помилует Кнута или нет. Конечно же, помилует. В этом городе она никого не знает. А ей нужно общество. Пусть это будет воровская семья, она этому будет только рада. Авантюрного склада у нее душа, и ничего с этим не поделаешь.