Здравствуй, папа!

Борн Амелия

– Ну… как ты, что ты… как наша Лера.

В голосе мамы слышалась растерянность. И именно ее я сейчас и испытывала.

– И что ты ответила?
– осторожно уточнила, не зная, что и думать.

– Сказала, что вы отдыхаете… - мама замолчала, а у меня горло спазмом прихватило.
– А что, не нужно было?

Я не понимала, как ответить на этот вопрос. И как вообще вести себя в предложенных обстоятельствах.

Могла ли мать Лены, бывшей жены Васнецова, подкинуть нам каких-нибудь проблем? Или ее вопросы были лишь данью

вежливости?

– Я перезвоню, - сказала маме, когда увидела, что идет вызов по второй линии.

Глянув на экран, я нахмурилась. Это был кто-то из клиники, в которой я сдавала кровь в первый раз, и откуда я узнала о смертельном диагнозе.

– Анна Александровна?
– услышала, когда ответила на вызов.
– Меня зовут Юлия. Я хотела бы с вами поговорить.

– Хотели бы - поговорите, - хмыкнула я в ответ.

Не представляла, чем они могут меня ошарашить, потому и общалась с ними в весьма фривольном ключе.

Но быстро передумала, когда услышала:

– Видите ли, у нас умерла пациентка. От острого лейкоза. И кажется, мы перепутали ее и ваши анализы…

Часть 26. Роман

– Аня...

Я осторожно постучал в дверь ее спальни, и, когда ответа не последовало, испытал чудовищную тревогу. Тут же замолотил сильнее, но с другой стороны по-прежнему не раздалось ни звука.

Отбросив всякую тактичность, я повернул ручку и, ворвавшись в комнату, обнаружил Аню сидящей на кровати. Выражение ее лица заставило меня мгновенно похолодеть.

Она тяжело дышала, практически хватая ртом воздух. В дрожащих руках нервно дергался телефон. Испуганно метнувшись к ней, я сжал ее плечи и выдохнул:

– Аня, что с тобой? Тебе плохо?!

Она сделала какое-то неопределенное движение головой, а я всматривался в ее лицо, ни черта не понимая, что делать. Наконец, не выдержав, рывком поднял ее с кровати и скомандовал:

– Едем в больницу! Немедленно!

Эта упрямая женщина тут же отрицательно замотала головой и в конце концов произнесла:

– Не надо. Просто принеси мне воды.

Я сильно сомневался, что вода тут поможет, если она, конечно, не живая, как в русских народных сказках, но послушно сходил на кухню и вернулся с бутылкой «Перье».

Она пила жадно, так, будто в организме резко закончился весь запас жидкости. Отставив бутылку, посмотрела невидящим взглядом куда-то мимо меня.

– Царева, я сейчас с ума сойду, - практически взмолился я.
– Что, черт возьми, происходит?!

Успокаивало лишь одно - Аня спокойно стояла на ногах и, очевидно, просто находилась в шоковом состоянии.

Наконец ее взгляд сосредоточился на моем лице. Аня задумчиво свела брови на переносице, словно решала, стоит ли говорить мне то, что ее так потрясло.

– Или ты сейчас же объяснишь мне, в чем дело, или… или я уйду успокаиваться с вискарем!
– заявил я, ощущая, как постепенно сердцебиение становится

спокойнее. На этот раз не произошло ничего страшного, но что будет дальше? Что, если выхода из этой ситуации нет? Я заставлял себя не думать об этом, но произошедшее сейчас ясно давало понять - я рехнусь, просто рехнусь, если Аня будет умирать у меня на глазах, а я ни черта не смогу сделать, чтобы этому помешать! Увы, история Орфея и Эвридики была хороша лишь в древнегреческих мифах. В жизни никого невозможно вернуть назад. Невозможно отвоевать у смерти обратно. Как ни пой, как ни вой, как ни рви понапрасну струны собственной души.

– Только что позвонили из клиники, где мне поставили диагноз, - ворвался в кошмарные мысли голос Ани.

– Что им еще надо?
– отреагировал резко.

– Рома… - ее серьезный взгляд вперился в меня так, словно она создавала между нами невидимую дистанцию, после чего добавила:

– Я не хочу, чтобы ты надеялся понапрасну. И не хочу надеяться сама.

– Да о чем ты говоришь?!

Царева сделала глубокий вдох и размеренно, словно скупо взвешивала собственные эмоции, ответила:

– У них умерла от лейкоза другая пациентка. Они думают, - она особенно подчеркнула это слово, - что перепутали ее и мои анализы.

Теперь уже я сам конкретно присел от таких новостей. В голове разом пронеслись все страхи, которым пытался противостоять, все бессонные ночи и тот кошмар, через который прошла Аня. И все это из-за каких-то идиотов, которые перепутали анализы!

– Я разнесу эту клинику ко всем чертям собачьим!
– выпалил я, вскакивая на ноги и начиная метаться по комнате, как разъяренный зверь.
– Сволочи! Я позабочусь о том, чтобы их прикрыли раз и навсегда!

– Васнецов, все это еще не точно!
– попыталась отрезвить меня Аня.
– Возможно, никакой ошибки нет. В конце концов, я….

– Ты?..
– переспросил требовательно.

– Я действительно чувствую себя не очень хорошо в последнее время.

– Это вполне естественно в твоем положении, нет?

– Нет. Это началось еще до того, как мы….

Как мы переспали, очевидно. И зачали еще одного ребенка.

Господи, неужели же действительно все может быть хорошо? Неужели Ане ничего не грозит? Неужели мы сможем спокойно стать родителями? На этот раз - вместе….

Эта мысль породила во мне другую - если бы не эта ошибка, Царева никогда не пришла бы ко мне с Лерой. Я никогда не узнал бы, что у меня есть дочь. Никогда не вылез бы из той раковины, в которую сам же себя загнал. Получалось, что я даже должен быть им… благодарен?

– Завтра мы все узнаем, - ответил Ане и, отступив к двери, нащупал ручку и вышел. Все-таки мне чертовски нужен был сейчас старый добрый Джеки Дэниэлс.

– Что-то не так?
– спросила Лера следующим утром, когда мы с Аней собирались ехать в больницу, чтобы наконец понять окончательно, где во всей этой истории - правда.