Здравствуй, сын!
Шрифт:
Сын вылетел навстречу первым. Его глаза радостно загорелись при виде гостя, и я вдруг засомневалась, что поступила верно, пригласив Волкова на чай. Совершенно не хотелось, чтобы Матвей к нему привыкал, потому что это не принесет сыну ничего, кроме разочарования.
– Ой!
– выдохнула подоспевшая мама и от потрясения прижала руки к груди.
– Это же вы, Олег Волков....
– Я, - кивнул тот и, протянув руку, добавил:
– Рад с вами познакомиться....
– Елена Николаевна, - подсказала
– Елена Николаевна, - улыбнулся Волков.
– Как хорошо: что вы зашли! Я тоже хотела вас поблагодарить за то, что вы так помогли нашему Матвею! Мы ведь почти отчаялись уже... Это так тяжело - смотреть, как мучается ребенок, а ты и сделать ничего не можешь...
– Мама смахнула с глаз подступившие слезы и я поспешила вмешаться:
– Все позади, мамуль. Не будем об этом вспоминать.
Мама кивнула и, напоследок пожав руку Волкова, добавила:
– Дай вам бог здоровья! И близким вашим! Чтобы никогда не болели и такого горя не знали...
Мне показалось, что от этих слов по лицу Олега пробежала тень, но она исчезла так быстро, что я не была уверена, видела ли это в действительности.
– Дядя Олег, а вы умеете в шахматы играть?
– поинтересовался тем временем Матвей.
– Умею, - кивнул Волков.
– Поиграете со мной?
В глазах сына зажглась надежда. Я хотела было объяснить ему, что дяде Олегу может быть некогда, но тот меня опередил:
– С удовольствием.
– Ура!
– оживился Матвей и тут же поморщился:
– Только, чур, не поддаваться! Мама и бабуля мне всегда уступают, но я хочу побеждать честно!
– Не буду, - пообещал ему Волков.
– Сразимся с тобой по-мужски.
– Мы точно тебя не задерживаем?
– все же уточнила я, и Олег быстро откликнулся:
– Нисколько.
– Ладно. Тогда я заварю обещанный чай, - пробормотала, прежде, чем скрыться на кухне.
Прежде всего - от собственных странных мыслей, что снова замелькали в голове. Несбыточных и невозможных настолько же, насколько было невозможно найти отца моего ребенка.
Часть 5. Олег
Я и представить себе не мог, что проводить время с собственным ребенком будет настолько приятно. Играть с ним, отвечать на миллиард его вопросов, просто находиться рядом… Матвей был очень умным и смышленым, и, наверно, как это делает каждый родитель, я не раз подумал, что только у меня мог быть такой малыш.
– А мама иногда страдает, - сказал он, когда мы доиграли в шахматы третью партию.
Я не поддавался, совсем нет. И общий счет составлял два - один в мою пользу, чему Матвей был весьма рад. И когда сын заговорил о Диане, я насторожился. Возможно, дети видели и могли озвучить то, что не готовы были предать огласке взрослые.
–
– приглушенно спросил я, глядя на сына.
Думать об этом ребенке именно в таком контексте было особенно комфортно. Может, кто-то открестился бы от отцовства, сделал бы все, чтобы его не привлекли к ответу, но только не я.
– Потому что я слышал ее разговоры. Она до сих пор говорит с этой своей…
Матвей нахмурился и даже пощелкал пальцами в воздухе.
– Ее Ириной Борисовной зовут, она аналитик.
– Психоаналитик, - подсказал я.
– Да, точно. Они иногда созваниваются и мама…
Матвей поджал губы, покачал головой. В свои пять он был слишком взрослым и понятливым.
– Что - мама?
– напомнил я ему.
– И мне кажется, мама страдает, - повторил он то, о чем уже сказал ранее.
Он делал это по одной простой причине - потому что доверял мне. Доверял, несмотря на то, что мы виделись во второй раз. Должно быть, связь с детьми - совсем невыдуманная штука.
– Я постараюсь сделать так, чтобы она перестала страдать, - заверил я Матвея.
Я и сам не знал, как претворить это в жизнь. Даже напротив - все, что у меня имелось по отношению к Диане - это попытка влезть в ее настоящее с весьма травмирующим прошлым. И мне предстояло понять, как именно это сделать, чтобы не навредить еще больше. Ведь я уже наверняка успел это сделать…
– Олег… Матюша… пойдем пить чай?
Диана появилась на пороге детской так неожиданно, что мы с сыном, каждый погруженные в свои мысли, невольно встрепенулись.
– Мама… конечно, пойдем, - сказал Матвей и, поднявшись, протянул мне руку.
И именно в этот момент я понял, что сделаю все, чтобы мой ребенок и его мама были счастливы и никогда не страдали.
– Волкыч, я нашел.
Таким именем было разрешено меня называть лишь одному человеку. Косте Миронову, с которым мы дружили со школьной скамьи.
– Нашел что?
– Не что, а кого. Ну у тебя и память!
Я так и видел, как Костян качает головой.
– Да ты так размыто говоришь, что хрен знает, что ты там мог отыскать. Мозгоправа?
– Мозгоправшу, - поправил он.
– Это будет баба, прости. Но жена говорит, что лучше нее никого не знает.
Усмехнувшись, я подтянул к себе блокнот и взял ручку. И скомандовал:
– Диктуй номер, Мирон.
Идея обратиться к психологу была весьма себе жизнеспособной. Ну, как считал я. Даже если эта самая мозгоправша не поможет с вопросом, с которым я собирался к ней обратиться, вполне можно будет получить какую-нибудь консультацию по моему состоянию.
– Спасибо, - сказал я, когда Костя озвучил мне номер психологини.
– Буду должен.