Здравствуй, Таити!
Шрифт:
Нам попадаются такие участки лагуны, где колонии кораллов уничтожены на корню. Пустота внутри, ни признака жизни. Безошибочное свидетельство того, что у мадрепоровых кораллов есть свои враги. К ним принадлежат рыбы-попугаи, крабы, черви, морские звезды. Особенно опасный враг — игольчатая морская звезда, именуемая терновым венцом. В шестидесятые годы она уничтожила огромные участки коралловых рифов в Тихом океане. Это сравнительно малоподвижное животное — настоящий разбойник с большой дороги. Она пожирает не только полипов, но и моллюсков.
Всматриваюсь в глубину воды, чистой, как хрусталь, пронизанной светом тропического солнца. Внизу известковый лес, ковры, скульптуры из коралла. Белые, желтые, коричневые мадрепоровые
«Седьмая часть света» обладает какой-то магической прелестью, какой-то особой притягательной силой. Один за другим мы спускаемся под воду. Я ныряю вместе с Сержем. Вода совсем теплая, меня окружает зеленый полумрак. Интересно, есть ли здесь акулы? Нет, в поле зрения не видно.
Я рассматриваю все, чем буквально нашпигован риф. Песчаное дно внезапно резко поднимается — гора среди пустыни. На ней кораллы. То, что я вижу здесь, в двух метрах от поверхности, — это какая-то феерия форм, красок, движения. Рыбы — что-то особенное, их неправдоподобное множество, одни красивее других. Они как бы парят поблизости от коралловых цветов, у подножия которых виднеются входы в их гроты. Венцом творения среди всех этих рыб представляются рыбы-попугаи, сжатые с боков, чтобы легче протискиваться между кораллами. Своими крепкими челюстями отламывают они его кусочки или соскребают полипы с отвесных скал. Рассматриваю стайку рыб-хирургов с голубым телом и прекрасными светящимися фестонами плавников. Некоторые рыбы своей пестротой напоминают бабочек тропических джунглей. Они охотятся и среди водорослей, и в коралловом лесу, проносятся мимо меня или танцуют вокруг ветвей кораллов, прячутся в гротах, чтобы мгновение спустя показаться вновь. Многоцветный карнавал всех видов рыб.
Лагуна Рангироа — сказочный мир, где все меняется, как в калейдоскопе. Замурованная в коралле тридакна раскрывает фиолетовые губы, вентилируя свой ротовой сифон.
Это самый крупный моллюск, обитающий в океанических водах. Экземпляры его раковин иногда достигают полутора метров и весят до двухсот пятидесяти килограммов. Говорят, что этот моллюск очень опасен, так как хватает зазевавшихся ныряльщиков за руку или за ногу. В его раковине образуются «жемчужины» до семи килограммов, но они не имеют никакой ценности. Жители хранят в таких раковинах воду и используют в других хозяйственных целях.
В углублениях коралловой скалы притаились малосимпатичные мурены с взъерошенным спинным плавником и разинутой пастью, вооруженной большими зубами. Мурены неядовиты, но тем не менее очень опасны. Они — хищники, подкарауливают добычу — рыб, каракатиц, кальмаров. Иногда нападают на человека. Если мурена что-нибудь схватит, то уже ни за что не отпустит, пока ей не отрежут голову.
Облепленная песком, неподвижно лежит на дне отталкивающая голотурия, называемая морским огурцом. Раздразненная, она приводит «в боевую готовность» щупальца, которые окружают ротовое отверстие. Голотурии способны выбрасывать наружу внутренности. Некоторые виды голотурий, например трепанги, в Китае и Японии употребляются в пищу и являются объектом промысла.
Среди ветвей коралла распростерлась бледно-пепельная актиния, похожая на огромный диск
В голубой глубине лагуны промелькнула тень акулы. Брюшные плавники, как широкие лезвия косы, неподвижные холодные глаза, каждое движение исполнено скрытой силы. Хищница спешит к раненой рыбе. Любое слабое или раненое существо должно схватить и пожрать — таков закон подводных джунглей.
Начинаю организованное отступление. На глубине трех метров расстаюсь с Сержем, поднимаюсь на поверхность, а затем залезаю в лодку. У меня с собой нет никакого оружия, да и пловец я не первоклассный. Акулы отлично чувствуют, когда человек их боится. Кстати, здешние воды, особенно проливы, буквально кишат ими. Серж утверждает, что нигде в мире он не видел таких скоплений акул, как среди атоллов Туамоту.
Часы бегут между отдыхом в лодке и очередными прогулками под водой в поисках раковин. Атоллы Туамоту — идеальное место для людей, охваченных конхоманией. Раковины моллюсков наряду с бабочками и райскими /птицами являют собой самое большое средоточие красоты и разнообразие красок. Известковые «домики» моллюсков с их немыслимыми формами и оттенками поражают как изяществом витков и спиралей, так и прочностью. Магическая красота раковин покоряет и старых, и молодых, и богатых, и бедных.
Некоторое время спустя на дне нашей лодки, как куча драгоценных камней, возвышается пирамида разноцветных раковин. Здесь есть несколько овальных в точках и пятнышках ципрей, похожих не то на змеиную голову, не то на рысий глаз. Особенно хороша своеобразным точечным узором крупная тигровая ципрея. Когда-то такие раковины служили амулетами рыбакам и мореплавателям.
А вот кое-что и для меня. Смотрю на раковину, в створе которой виднеется бело-зеленое пятнышко вроде «кошачьего глаза». Среди трофеев попадаются раковины с такими оригинальными названиями, как «гребень Венеры», «каменное сердце», «скорпион», «рог тритона». Серж выловил жемчужницу. Когда он подцепляет ножом створки, слышен писк раздираемого моллюска. Мощная мышца, скрепляющая края створок, лопается. Теперь достаточно вычистить розово-серое пульсирующее содержимое, чтобы обе перламутровые половинки засверкали под лучами солнца переливчатым светом.
Обычно жемчужницы попадаются колониями, которые живут на одном месте по два десятка лет кряду, пока не отправятся в путешествие. Ураганы 1903 и 1906 годов оказались их союзниками, так как были причинами обогащения дна лагун органическими и неорганическими элементами, в результате чего в последующие двадцать лет на атоллах Туамоту добыча жемчужниц возросла.
В конце прогулки мужчины решили отправиться в пролив, а я сошел на берег атолла. Мы с прелестной француженкой решили продолжить сбор раковин теперь уже на суше. Приморские пляжи и прибрежные коралловые рифы — истинный рай для коллекционеров. Вечно бегущие волны с незапамятных времен выбрасывают на берег сверкающие сокровища.
Бродим по коралловому песку — одни на этом безлюдном кусочке атолла, выбирая спиральки, конусы, зеленые трохусы. Мелкий песок с приближением к воде переходит в изрезанный трещинами массив коралловой скалы. Повсюду угрожающе острые отростки кораллов. Конечно, кораллы очень красивы, но прикоснешься к ним — и тебе обеспечена глубокая царапина.
Трещин все больше и больше. Я ступаю по мелким моллюскам, ощущая под подошвой скользкую мягкость их тел. С детской настойчивостью продолжаю искать раковины, время от времени бросая в пластиковый мешочек спиральку. Я не вспоминаю о еде, хожу с опущенной головой, упорно всматриваясь в каждый сантиметр рифа, забыв об опасностях, которые подстерегают меня в этих тропических водах.