Здравствуй, я твоя мышка!
Шрифт:
— Что смотрите?! — заорала я.
— Молчать, — скомандовал блондин.
— Да щассс! Быстро выпустите меня! — начала я дёргать ручку, а потом стала бить в дверцу машины ногой.
— Замри! — вампир перешёл на повышенные тона.
— Замри! — поддержал его шатен.
Вот ещё! Я была зла как тысяча вурдалаков, уж не знаю, есть они в природе или нет. Я уже прицелилась ногой в стекло, сомневаясь, но надеясь, что не очень порежусь, когда меня перехватила за шею жилистая рука блондина и он что-то зашептал на незнакомом языке.
По телу прошла холодная волна, и я словно
— Поехали, Матвей, — скомандовал худой упырь, чем подтвердил мои догадки, что он главный, — подумать только… Поразительно! Ты видел когда-то, чтоб женщины не реагировали на внушение? Это будет оччень интересное общение…
И этот вампир посмотрел на меня как дворовый пёс на сочную сардельку. А сидящий впереди Матвей подтвердил:
— Да уж, Анри, наверняка, скучно не будет.
А сам посмотрел на меня в зеркало заднего вида и неожиданно подмигнул.
Глава 30
Мы прибыли в какой-то загородный дом, больше похожий на дворец. Я пребывала всё в том же состоянии обездвиженности, но при этом ни на одном повороте не упала на бок, что немало удивило.
Что мне ещё оставалось делать, чтоб не сойти с ума от переживаний? Только цепляться сознанием за всякую ерунду, чтоб отвлечься от главного — меня везут непонятно куда с абсолютно понятными целями.
Дом был со всех сторон окружён лесом, а ещё я увидела среди деревьев отблески солнца на воде, значит рядом был водоём. Что ж, местечко симпатичное, жаль, что не санаторий.
Белобрысый упырь взял меня за руку и увлёк за собой, выходя из машины. Я послушно последовала за ним, а Матвей остался за рулём и уехал, как только Анри захлопнул за мной дверцу — я всё так же не делала лишних движений. Хотя очень хотела. Много раз пыталась поднять руку и ногу на эту холеную морду, но ничего не выходило.
— Вот, моя сладкая, здесь мы будем радоваться жизни. Идём скорее, покажу тебе твою комнату, где ты будешь с нетерпением ожидать меня.
Я даже не смогла скривиться, чтоб продемонстрировать своё мнение по поводу его трескотни. А вампир самозабвенно продолжал вещать о том, какая чудесная жизнь меня ожидает. По всему выходило, что я была для него чем-то вроде породистой болонки: меня собрались вкусно кормить, купать, вычёсывать, укладывать на мягкое лежбище. С той лишь разницей, что хозяин меня собирался посещать для разврата. Кхем, простите, для насыщения жизненной силой, а также для продолжения рода. Только, к сожалению, нужно было немного подождать нужной лунной фазы для совершения ритуала, чтоб закрепить право владения мной.
— Смотри какое потрясающее бельё для нашей кровати я выбрал! Настоящий шёлк! Будет холодить твою кожу в противовес моим горячим ласкам! Ты знаешь, я тебя ещё не касался, но уже чувствую себя практически живым! Давно у меня кровь так не бурлила, и кажется, что сердце вот-вот начнёт стучать!
У меня уже ощутимо болела голова. Терпеть не могла болтливых мужчин, ладно ещё, если они шутили. Но у этого же была какая-то словесная диарея.
—
Не смотря на подступившую тошноту, я всё же сумела кое-как сделать два вывода: что-то останавливало Анри от того, чтоб начать пользоваться мной прямо сейчас, и почему-то он молчал насчёт Совета патриархов, будто всё уже было решено. Я бы даже спросила его, но всё так же была нема как рыба.
— Птичка моя, хочу услышать твой ласковый голос. Я, конечно, люблю внушения делать, но почему-то не тебе. Говори, моя сладкая!
И я почувствовала, что получила возможность высказаться, поэтому не теряя ни секунды, я охрипшим от молчания голосом громко и чётко произнесла:
— Да пошёл ты на х*** со своим бельишком и кружавчиками! Я тебе сделаю такие жизненные вливания, что ты ох… — и меня бессовестно прервали.
Мой собеседник снова зашептал что-то непонятное, видимо то же, что и в машине, и у меня снова исчезла способность говорить. Послав мысленно лучи добра, я изо всех сил своим сопением продолжала гневную тираду.
— Я услышал твои пожелания, но вынужден огорчить. На то самое место пойдёшь ты, при чем на моё и совсем скоро.
Блондинчик обиженно поджал губы и направился к двери, оставив меня стоять столбом посреди комнаты. А вскоре в дверь вошли женщины неопределённого возраста и направились ко мне. Возраст я не смогла определить, потому как на их молодых лицах застыла такая смертельная усталость, что мне стало жутко. Вдруг они этому идиоту служат уже целую вечность?
Женщины усадили меня на кровать и начали раздевать. Я бы наверняка возмутилась, но сейчас я была лишь куклой, поэтому никак не могла воспротивиться. Потом меня отвели в ванную, купали, натирали, чесали волосы и уклыдывали их, надев на меня пенюар. Я так устала от этого цирка, что мне уже было безразлично, что они со мной делают, лишь бы по итогу отцепились.
И, наконец-то, меня вернули в комнату и облачили в жуткое платье, которое явно выбирал тот ненормальный. Оно было очень тугим в талии и поднимало грудь, выставляя её напоказ в неприлично глубоком декольте. А на юбке был огромный разрез чуть ли не до тазовой кости. Наверное, я покраснела от гнева, по крайней мере я надеялась, что пойду пятнами и у меня в глазах надуются капилляры, чтоб этот чёртов Анри увидел меня и ужаснулся, ведь меня так готовили к ужину с ним.
И вот я оказалась в столовой в классическом стиле с обилием всяких завитушек по углам, статуй и колонн. Рабыни или служанки этого упыря усадили меня за овальный стол, с другого края которого сидел сам Анри.
— А теперь, милая Люсиль, я снова верну тебе способность говорить. Только ожидаю от тебя что-то приятное для меня и ласковое. Иначе ты останешься немой. Поверь, такой вариант меня тоже устроит.
И мне снова вспомнился Руслан, который принуждал говорить меня правду. Попала из огня да в полымя: из объятий любимого вампира, замышлявшего против меня недоброе, угодила в плен к чокнутому нарциссу, у которого, возможно, была своя Агата.