Здравствуйте, я ваша Мэри!
Шрифт:
Я, конечно же, знала, какие человеческие тела хрупкие и неудобно устроенные. Знала, но зря решила, будто иметь значение это будет только во время драк или хотя бы погонь… как бы не так. Мало того, что дурацкое человеческое тело продолжало болеть еще долго после любой травмы или нагрузки, оно болезненно реагировало на все незначительные мелочи, о которых я даже не задумывалась раньше! Несмотря на то, что караван случайных попутчиков, куда более привычный к условиям пустыни, в путь отправился еще затемно, ранним утром, когда еще была возможность не поджариться до хрустящей корочки, несмотря на накидку из белой ткани, тонкая светлая кожа моментально обгорела на солнце так, словно к костре опалилась, нещадно кусались какие-то мелкие твари, обитающие в шерсти ездовых верблюдов, а сами верблюды укачивали до дурноты… Все в таком состоянии воспринималось настолько паршиво, что и мысли лезли в голову непривычно гадкие
Например, что Джинн вполне может меня в таком обличье не узнать и не поверить – даже настолько, чтобы согласиться выслушать. Или что халиф Суфиан может меня обманывать, обещая помощь. Ничего не говорило о подобной опасности, но уже то, что так могло бы быть, никак не давало покоя, я злилась на себя, но избавиться от противных мыслей не получалось, словно дурацкий колдовской дракон, уже второй раз сбежавший от честного боя, тайком следовал под песчаными волнами за караваном, медленно подтачивая и разъедая волю… но остальные люди вели себя совершенно обычно, не могла же драконья аура вдруг перестроиться на меня одну?
Или для людей как раз такое совершенно обычно, что они и внимания научились не обращать?
Без обостренного слуха и чутья столица действовала немного менее угнетающе, но все-таки именно – немного. Шум, мельтешение и вонь большого города заклятье лишь слегка заглушило. Поразительно, как бурно кипела жизнь у самого пограничья с бескрайними песчаными пустошами. Дворец напоминал уменьшенный, зато гораздо более вычурный город в городе, на его территории даже работала сеть водных каналов и фонтанов, вероятно, уменьшенное подобие той, что служила целым городам в королевстве Солярия, где естественный климат был не менее засушливым. А то и более – Остер не только у морского побережья, но и вдоль границ имел естественные, как их здесь называли «зеленые пояса». Вот только лучшие земли граничили с множеством беспокойных соседей, последним бастионом защиты от которых и становилась при случае неприветливая пустыня. Суфиан оказался гораздо разговорчивее Джинна, потому часть пути пытался скрасить мне паршивое настроение разнообразными историями. В том числе и о том, что ни одно из четырех Владычеств Квадроса так и не сумело за всю историю после раскола королевства полноценно завоевать никого из соседей – для каждого из народов нашлось такое неприветливое укрытие, жить в котором было почти невозможно, но в котором люди укрывались и маги получали почти безграничную возможность обороняться, регулярными вылазками не позволяя очередным захватчикам комфортно занять отвоеванные пограничные территории. Ведь чем дальше «ледяные джины» и «снежные фурии» севера оказывались от заснеженных гор, южные ведьмы – от своих дождливых лесов, западные маги-пираты от океана и морей, а сами остерцы, соответственно, от пустыни, тем слабее было подвластное им волшебство, долго и успешно воевать на чужой территории не удавалось никому, так что, хоть пограничье и ходило из рук в руки, но эти колебания даже не пошатывали векового равновесия.
Таким беспокойным пограничьем и были земли, на которых Суфиан был вождем племени. Формально главным все равно был Хансин Сирокко, но от правителя отделяла огромная пустыня. Столица и окружающие ее земли граничили с Севером, вражда с которым была вынужденно вежливой с обеих сторон: восток нуждался в пресной воде, а истоки большинства рек находились в ледяных горах, которые северяне могли при желании заблокировать, а на севере почти невозможным было сельское хозяйство, так что трудно было обходиться без продуктов из других владычеств. Конечно, можно было добывать их и грабежами, но в таких случаях жители востока сжигали поля и запасы, лишь бы не достались захватчикам. С южными лесами такого взаимного ограничителя никогда не было. Не было, в общем-то, и интереса к пограничным степям и полупустыням, но взаимная ненависть народов юга и востока была куда более глубокой, чем диктовало бы практичное завоевание.
Сам Суфиан называл это природной злобностью «лесных ведьм», на что я (признаться, в Магиксе наслышанная о «природной злобности троллей») заметила, что в южных племенах просто действовали противоположные восточным законы и обычаи, там магия считалась уделом только женщин, у власти находились они же, а мужчинам отводилась роль слуг. То есть, «злом» лесные обитатели были не большим – хотя и не меньшим – чем сам народ пустынь.
Я о себе старалась многого не рассказывать, опасаясь, что скажу что-то не то либо о себе, либо о непонятных делах семьи Джинна, но, кажется, неполной истории хватило. Что я оказалась сильнейшим магом замкнуто живущего народа и первой, кто решил учиться на волшебницу, что Джинну хотела помочь природной способностью разыскивать потерянное, когда в пустыне объявился дракон, что дракона наслала чудом уцелевшая ведьма,
А во дворец – вернее, в центральный дворец посреди города-дворца – меня поначалу не пустили, пришлось ждать на внешней «стоянке» верблюдов, пока Суфиан доложит не только о своем запоздалом прибытии, но и о нашей встрече. По здешним меркам вернулся он довольно быстро, причем не один, а в компании Бри, опять принявшей знакомое обличье мальчишки, разве что, даже в стенах дворца ухитрившееся заметно опалить солнцем светлую веснушчатую кожу. Не будь там ее, конечно, я бы не согласилась на непременное условие – женщины с магическими способностями допускались во дворец только в специальных сдерживающих магию амулетах. Здесь такими служили браслеты, которые, к тому же, нельзя было снять самостоятельно.
– Джинн тоже уже вернулся! – сообщила мне Бри. – Пытался преследовать твою ведьму, но, похоже, безуспешно. И они объявили о гибели принцессы Сандары, так что с этим сватовством все-таки теперь непонятно что.
– Джинн что…
– Думаю, он сам тебе все расскажет, у себя, когда ты приведешь себя в порядок с дороги! – Бри наморщила нос. Кажется, ей самой пока толком ничего не рассказали.
Поскольку о существовании дракона теперь успели узнать, как, похоже и не из-за моей оговорки, о ведьме, якобы гибель принцессы вполне вписывалась в картину. Что бы они ни планировали теперь. Якобы… во всяком случае, я так надеялась. От ведьмы, скорее всего, избавились бы уже для того, чтобы меньше шансов было раскрыть, кто этой ведьмой был, но отчего-то думать о том, что «избавляться» мог Джинн, своими руками, было неприятно. Ее стремление сбежать из мира, обрекающего на казнь просто за то, что она есть, было понятно.
На женскую половину дворца «мальчишке-чужаку» дороги не было, но Бри лишь ненадолго скрылась, вернувшись в обличье непримечательной служанки. Даже без обостренного слуха и чутья я ее узнала без ожидаемых трудностей. А «приведение себя в порядок» отчасти объяснило кое-что о восточных традициях, в частности, так раздражающие меня пахучие масла, оказывается, были здесь распространены вовсе не из любви людей к их вони, а как раз из-за солнечных ожогов и кусачих насекомых. Не лучшее средство борьбы, и мне поздно было выяснять, как они защищали, но все-таки обезболивали неплохо – а в новом состоянии я даже могла терпеть их… до определенного количества. В обличье служанки Бри не рисковала использовать волшебство, так что больше ничем помочь не могла. А еще даже человеком я оказалась заметно выше и шире в плечах большинства здешних женщин, к счастью, длинная мешковатая рубашка, расшитая узорами, шилась с заметным запасом размера, разве что положенной длинны до самого пола чуть-чуть не получилось.
Джинна мы застали не в лучшем расположении духа, хотя принять нас он согласился без ожидания. По стенам покоев вместо привычных уже тканевых драпировок с шуршанием сползали и золотисто поблескивали потоки песка, откуда они брались и куда исчезали, не засыпая барханами ковры на полу, я не рассмотрела.
– Нельзя, чтобы нас услышал кто-нибудь из придворных! – пояснил Джинн предупредив вопрос насчет столь необычного украшения стен. – Отец и без того вытянул из меня больше, чем стоило говорить… что бы он ни собирался предпринимать теперь. Семья каждой из его жен тщательно проверялась – и вот, пожалуйста, в роду правителей появляется ведьма! Нам еще повезло, что это обнаружила ты, а не кто-то из местных…
– Зато для себя я бы это везением не назвала.
Он устало поморщился, потирая лоб.
– Мне очень жаль, что тебя потеряли в пустыне… но, надеюсь, ты понимаешь – найти Сандару было важнее, а ввести кого-то в курс дела в должной мере я просто не мог. Хазим и Насим обыскали окрестности городка с порталом, но ты успела сбежать слишком далеко, а поисковое заклятье… В общем… мы даже не знали точно.
– Не важно. Что там с нашей ведьмой. Твой отец объявил, что Сандара умерла.
– Именно это я ему и сказал. Незаконное использование волшебных способностей мы еще смогли как-то загладить – в какой-то мере такая девушка, в случае блокировки использования магии, конечно, была бы даже более желанной невестой для желающих породниться с родом правителей. Хоть официально родство по женской линии у нас почти ничего не значит, но многие заинтересованы, чтобы сыновья наследовали магические способности.