Здравствуйте, я Ваша золушка!

Климова Юлия

– А я ее любил, – раскрывал душу Федор Иванович, – да и сейчас…

– Я смотрю – он на моей кровати лежит… почему она так поступает? Я же ее родня…

– Накуролесил я тогда, как сволочь последняя, а она не простила… И права, сто раз права! А теперь индюка завела… отловить бы его в темном переулке…

– А у Элеоноры Борисовны семья… я и не собиралась навязываться… – прижимала руку к груди Сашенька, – просто она в свое время звала и я подумала…

– Пусть Машенька будет счастлива, она

в отличие от меня этого заслуживает, но… – Федор Иванович беспокойно ерзал на стуле, – не могу я ее отпустить! Понимать же надо!

– Пашка меня очень поддерживал… а потом… может, я сама виновата?

– У нее волосы тяжелые, густые, каштановые… А если этот завхоз на ней женится? В каком он, интересно, звании…

Выговорившись, они устало помолчали, а затем Федор Иванович твердо сказал:

– Жить будешь у меня. С работой я тебе помочь не могу, а вот комната и стол – пожалуйста. Ты не стесняйся, устраивайся, вместе-то оно веселей.

– Спасибо, – тихо ответила Сашенька и было в ее голосе столько искренней благодарности, что Федор Иванович почувствовал себя неловко.

«Поймать бы ее тетку – да крапивой, крапивой… – кровожадно подумал он, черпая ложкой варенье. – А с Пашкой я бы разобрался по-мужски».

– А может, цветов Машеньке подарить? – спросил он вслух, барабаня пальцами по столу. – Я же ее любимые гладиолусы оставил, сорт так и называется: «Люби Меня! Люби!».

Сашенька поняла: еще немного – и Федор Иванович сам расплачется.

– Давайте гладиолусы, – твердо сказала она, – я отнесу.

– Но…

– Позвоню в дверь и отдам или на коврик положу. Как лучше?

– Лучше отдай… нет, лучше положи… Эх, жаль цветы – не письмо какое-нибудь – в почтовый ящик не сунешь! – Федор Иванович забегал, не зная за что хвататься. – Я их заверну в газету, чтобы не сразу догадалась… или лучше в целлофан? Чтобы увидела и обрадовалась? А если ухажер на них наткнется?

– Пусть натыкается!

– Точно, – одобрительно закивал Федор Иванович, – пусть любуется! Пусть знает, как я ее люблю – голубушку Машеньку! А ленточкой обвязать?

– Ага.

– А она догадается, как думаешь?

– Наверняка.

Федор Иванович притормозил и с сомнением спросил:

– А если не возьмет из-за этого?

– Значит, лучше оставить на коврике – возвращать некому будет.

– Да!

Букет для Марии Дмитриевны Сашенька несла улыбаясь. Прикоснувшись к чувствам других людей, впитав волнение Федора Ивановича, она вдруг вновь поверила в любовь – есть она, есть! По-разному в жизни бывает, но любовь существует.

Она бережно положила розовые гладиолусы на аккуратный коврик, помедлила немного, затем нажала на кнопку звонка и метнулась к лестничному пролету.

«Кажется, я все же начала новую жизнь, – пронеслось

в голове, когда за спиной хлопнула дверь подъезда, – и кажется, новая жизнь мне нравится».

Глава 8

Задачка под номером пять

Откладывать поиск работы в долгий ящик Сашенька не собиралась. Понедельник – очень подходящий день для первого собеседования. Многообещающее объявление в журнале немного смущало отсутствием телефона и слишком размытой информацией, но, кто знает, вдруг это тот самый шанс… Тем более что выбора особого не было.

Встречу с Мариной Сашенька не забыла – визитка по-прежнему лежала в кармане джинсовой куртки, и в памяти изредка всплывала Пушкинская площадь, белые стрелки фонтана, скамейки и стройная черноволосая девушка, которая предложила помощь с трудоустройством. Заместитель главного редактора – Образцова Марина Леонидовна. Разговор с ней тогда взбодрил, а сейчас от чего-то настораживал, а сама встреча теперь казалась почти придуманной. Если бы не визитка, то все можно было бы свалить на стресс – привиделось, да и только.

Вещей с собой Сашенька взяла немного, и с утра пораньше ей предстояло выбрать, что надеть на собеседование. На ее взгляд, вполне подходили черные брючки со стрелками и мягкий белый свитер. Белый верх, черный низ – идеальное сочетание на все случаи жизни. Синоптики обещали солнечную погоду без осадков, и надобность в верхней одежде очень удачно отпала.

Сашенька выяснила у Федора Ивановича, где находится Вишняковский переулок, подробно записала полученные витиеватые ориентиры и отправилась «на разведку».

Светлый, не слишком высокий дом произвел на Сашу благоприятное впечатление, а вот третий подъезд, указанный в объявлении, вызвал недоумение. Вернее, не сам подъезд, а огромный плакат, который криво висел на козырьке. «РАБОТА» – крупные красные буквы и… больше ничего. Это название фирмы? Ну, кто знает…

Первый этаж представлял собой длинный, узкий коридор со множеством дверей. Яркое освещение подчеркивало неопрятность «офиса» (несколько узких ламп нервно подмигивало и потрескивало, но здесь, видимо, это никому не мешало).

Саша одернула свитер, вдохнула, выдохнула и робко постучала в первую дверь.

– Заходите! – раздался басовитый женский голос.

За столом около черного шкафа в окружении бумаг, папок и коробок сидела полная женщина – с боевым макияжем на лице и тощим коротким хвостиком на макушке. Два локона унылыми шнурками свисали по щекам, доходя почти до плеч. Возраст ее не поддавался определению.

– Здравствуйте, – тихо произнесла Сашенька и торопливо добавила: – я по объявлению. «Принимаем на работу выпускников и молодых специалистов…».