Зельда Марш

Норрис Чарльз

Но уверенность Зельды несколько ослабела, когда она очутилась перед Оливией Мизерв, лежавшей в постели среди кружев и лент и попивавшей свой утренний кофе.

Улыбка, с которой та ее встретила, медленно-медленно исчезала, пока Зельда усаживалась у постели. Странным взглядом осмотрела Оливия лицо и костюм гостьи.

— Вы очень изменились, милочка. Видно, круто вам приходилось. Были больны, не так ли? Как это грустно! Вчера я этого не заметила. Вчера вы казались просто ослепительной. Все меня расспрашивали

о вас. А Нормана вы совсем пленили. Я думаю, Стелла в большой тревоге. Вам бы следовало побывать у нее утром, чтобы она успокоилась!..

— Вы хотите сказать, что у меня такой жалкий вид сегодня? — спросила благодушно Зельда. Оливия покраснела.

— Нет, нет, я этого не думала, но вчера вечером я была прямо ошеломлена. Мне не терпелось поделиться с Генри, но я его еще до сих пор не видела. Да, так как же обстоит дело с вами? Нина Чемберлен (как она расцвела, правда?) говорила, что вы бросили сцену. Я вас не осуждаю. Нужно быть крупкой личностью, чтобы проложить себе дорогу в театре. В противном случае лучше заниматься чем-нибудь другим.

Ни капли поощрения, которого так жаждала Зельда! Она с усилием проговорила:

— Я подумываю о том, чтобы попытаться снова…

— О милочка, не стоит! Держитесь за свое настоящее занятие… я забыла, в чем оно состоит, — но если оно дает кусок хлеба, не бросайте его ради сцены.

Зельда медленно сжала губы и хмуро уставилась на свои сложенные на коленях руки. Оливия перешла к своим планам. Генри купил новую пьесу в Лондоне, они в сентябре будут ее ставить, начнут вероятно, с Хартфорда, а после привезут в Нью-Йорк. Генри занят приготовлениями.

— Это комедия какого-то Блюма, и я лично мало верю в ее успех. Одно название чего стоит! «Дженни, которая чистит полы» — ужас! И в ней нет подходящей для меня роли… так, болтовня… Однако, расскажите-ка о себе и о том, что произошло между вами и этим Сельби…

Зельда сдержанно рассказала о своем браке и игре в водевиле. Ей не хотелось рассказывать, она остро чувствовала, что в обращении актрисы с нею не было вчерашней сердечности, что интерес к ней пропал и слушают ее рассеянно.

— Мамми, принеси газеты… Продолжайте, продолжайте, милочка. Мне надо еще раз посмотреть заметку этого несносного критика из «Солнца». Да, так вы попали в Сан-Франциско — что же дальше?

В соседней комнате зазвонил телефон. Мамми вошла и шепнула что-то своей госпоже.

— Извините меня, мне необходимо переговорить… переведи сюда, Мамми!

Потом в трубку:

— Так вы этого не сделали?.. Что же она сказала?.. А я бы на вашем месте… Нет, конечно, не следовало!..

Пока Оливия, улыбаясь, слушала и отвечала, Зельда уныло смотрела в окно. Крыши, крыши, безобразные дымовые трубы, серые стены — все неприветливое, некрасивое, какое-то угрожающее…

Принесли большую корзину роз. Оливия

с загадочной усмешкой прочитала записочку и разорвала ее на мелкие кусочки.

— Да, так на чем вы остановились? — повернулась она, наконец, к Зельде, все еще улыбаясь своим мыслям.

— О, я кончила. И мне пора…

— Нет, милая, и не думайте! Я вас целый век не видала и нам надо поболтать как следует. Так что же вы теперь делаете? Вы еще ни слова не сказали мне об этом…

— Да, право, не о чем рассказывать. Я временно помогаю одной приятельнице, хозяйке меблированных комнат, — вот и все.

— Вы всегда отличались сердечностью. А как прекрасно вы умели передразнивать всех, помните? Вы меня очень развлекали во время этих ужасных переездов… Мы с Генри тогда все ссорились, он не только не наживал, он терял деньги и, кроме того, я терпеть не могу кочевать. Слава богу, что эта комедия Блюма даст нам возможность посидеть на месте. Но если мы снова пустимся в дорогу, я заставлю Генри взять вас с собой. Вы меня снова будете развлекать… Кто там, Мамми? Ах, как ты меня испугал, Генри! Входи, входи! Здесь только мисс Марш. Ты ее помнишь, конечно?

Вошел мистер Мизерв, по-прежнему красивый, крепкий, широкоплечий, может быть, только чуточку поседевший и отяжелевший. Зельда всегда и восхищалась им, и немного его побаивалась. В узкой комнате отеля, посреди дамских тряпок и безделушек, он казался огромным. Зельда встала, прощаясь, но Мизерв удержал ее за руку.

— Ну, ну, куда вы так спешите, Зельда? Боже, уже два года, не правда ли, Нэд, как мы были в Калифорнии?.. Как вы поживали все это время?

— Она вышла замуж за Сельби. Помнишь этого романтического шалопая, с которым мы имели столько хлопот? Они поженились и играли в водевиле, а когда вернулись во Фриско, он бросил ее…

— Та-та-та, не много она потеряла, — сказал Генри, не отводя глаз от лица Зельды. — Вам, должно быть, пришлось пережить трудное время?

— Он возмутительно с ней обращался! — снова вмешалась Оливия.

— А чем вы занимаетесь теперь? — спросил ее муж у Зельды.

— Она оставила сцену, — продолжала отвечать за Зельду Оливия. — Она говорит, что никогда не вернется на нее снова. И я то же ей советую…

— Да замолчи ты, ради бога, Нэд, и дай ей самой отвечать!

Зельда засмеялась и рассказала о себе, как можно короче.

— Но Оливия не совсем права. Я очень серьезно подумываю о возвращении на сцену. Мне кажется, что это мое истинное призвание…

— О, гримируется она великолепно, Генри, — снова стремительно вставила Оливия. — Тебе бы надо было видеть ее вчера! Этот дон-жуан, Кэйрус, совсем потерял голову… не суди по ее сегодняшнему виду.

Мизерв повернулся к жене с таким скучающим выражением на лице, что та тотчас замолчала.