Зелье практикантов
Шрифт:
— Проводите? — придерживая для меня дверь, спросил он.
Я посмотрела на улыбающегося мужчину и нехотя пошла вперед. В конце концов, он мой сосед, совсем портить отношения, наверное, не стоит.
В дверях произошла заминка, и он оказался очень близко, перегораживая мне путь рукой.
— Как любая дама, вы ждете ухаживаний, я понимаю, — проговорил он. — Но я человек дела, мишура меня раздражает. Вы мне нравитесь и я, действительно, был бы рад взять вас в жены. Вы симпатичная девушка, а я достойный мужчина, такой союз будет и приятным и полезным.
После чего он спокойно опустил
— Я не собираюсь за вас замуж, как бы вы ко мне не относились. Именно поэтому я пригласила вас в дом. Чтобы раз и навсегда это прояснить.
— Я услышал, — ответил он. — Но раз вы занялись землями, мы будем часто встречаться, так что не стоит зарекаться. У людей, которые делают одно дело, много общего.
Неожиданно его рука оказалась на моей талии, а он быстро поцеловал в щеку, как свою подружку при прощании.
— Ха-тэкто, — из воздуха появились тонкие почти прозрачные руки и, схватив его под мышки, вытянули на улицу. Хотя он и сам уже отошел от меня. Но его поведение наконец-то дало мне повод активировать защиту дома, и сила созидателя вытолкала Мокшана за порог.
— Опять поступаете некрасиво, — спокойно сказал он так, будто ничего не случилось. — Ваши трюки хороши, но в делах они не помогут. Всего хорошего, Арейна.
И он быстро сел в свой экипаж. Меня просто распирало от злости. Такой наглый, самоуверенный, и руки чесались дать ему в глаз. Но почему-то я сейчас не лучше Лил в том кабаке стояла и растерянно смотрела на отъезжающий экипаж. Дверь, как будто почувствовав, что я больше не хочу видеть Мокшана, медленно закрылась, скрывая мутные огни.
«Он приезжал. В этот раз предложил очень серьезные деньги за мое поле. На эту сумму можно безбедно жить года два. Правда, я этого не знала, когда выставила его из дома. Не сама, а с помощью магии отца.
Тебе никогда не казалось, что родители нас защищают? Даже если их нет, они как будто рядом. Магия моего отца частенько меня выручала, особенно с Мокшаном. Рядом с ним я иногда не знаю как себя вести и теряюсь. О нём ходят странные слухи, будто он причастен к смерти своих жен, работники считают его скупердяем, а люди охотно судачат о нем, но стоит ему появиться образ неприятного человека рассыпается. Он хорошо выглядит, что подчеркивает дорогая одежда и он всегда вежлив. Поэтому я и не могу сразу разобраться как себя вести. Когда он впервые предложил стать его женой, я опешила и долго слушала, что он говорил. А активировала защиту дома, только когда он поцеловал руку и то, видимо, от страха — он посмеялся. И сейчас, если бы не магия отца я бы просто безвольно стояла на месте и думала, насколько мне неприятно, когда он предлагает стать его женой. Попадись мне Мокшан вне дома, я могла бы от неожиданности и согласиться. Ничего не могу поделать со своей растерянностью в его присутствии, потому и думаю, что магия отца незримо меня оберегает.
Правда, отец сам бы посмеялся над тем, что мог кого-то, скажем так, защитить, даже с помощью магии. Прежде чем
Извини, что я так много пишу, перепрыгивая с одного на другое, и до сих пор ничего не спросила по делу. Но после визита Мокшана я нервничаю, хотя уже прошла целая ночь. Меня преследует ощущение, что он в любом случае останется в выигрыше, чтобы я не делала и это неприятно.
Сейчас мы с Лил едем к еще одному скользкому арендатору, на участке которого стоит зернохранилище. Я решила, что оно должно быть на всякий случай готово, если придется долго хранить зерно. Найти покупателя на элитные сорта, как я поняла, не так-то просто.
Хорошо, что по условиям договора зернохранилище осталось за мной, а арендаторы пользуются им только с моего согласия. Пока там хранит что-то — не знаю что, — только Эвис Барроуз. Я с ним еще не знакома, потому что он взял дела своего больного отца только месяц назад. Правда, слухов о нём уже предостаточно. Женщины говорят, что это почтительный «юноша» (ему тридцать семь), а мужчины утверждают, что он прекрасный охотник, и сдается мне, они не об охоте на диких уток, уж очень двусмысленно улыбаются.
В общем, мы с Лил едем к нему знакомиться. Еще раз извини за длинное письмо, но у меня есть оправдание — ты поразительно хороший читатель.
Несмотря на это и на то, что я очень люблю писать, следующее письмо обещаю сократить втрое, слово честной адептки.
Рей»
Утром, до того как отправиться к новому арендатору, мы с Лил заехали на почтовую башню и я долго вертела пухлый конверт. Уже была готова прямо здесь переписать, но меня поторопили, и я отдала конверт почтмейстеру. Хотя все еще сомневалась, стоило ли отправлять этот сумбур. Все же регулярные письма каким-то образом создают видимость очень близкого и доверительного общения, а для деловой переписки это неправильно.
Но долго на этот счет я не размышляла, мы торопились. По словам нашего главного разведчика — Лины, Барроуз каждое утро совершал оздоровительную прогулку. Моя кухарка оказалась ценным информатором. Она знала все про всех и бесхитростно рассказывала любые подробности. Даже те, которые меня не интересовали вроде цвета исподнего Мокшана, — кто бы мог подумать — белое. Без этих знаний я, конечно, как без рук.
В общем, мы с Лил спешили застать Барроуза (цвет его исподнего нам тоже, к сожалению, был известен) в неформальной обстановке. Важно было понять какой он человек, а заодно немного расположить к себе, чтобы не возникло проблем с зернохранилищем, которое стояло на арендуемой им земле. К тому же хотелось застать его врасплох. Что-то в рассказах Лины меня настораживало, хотя я и сама не знала, что именно.