Зеленая книга
Шрифт:
Эпилог
В старом монастыре, оплоте имперской инквизиции, на открытой площадке высокой замковой башни, богато одетый старик наблюдал за белыми хлопьями, падающими с мрачного неба. Он любил снег. Как верующий может любить символ чистоты и нового начала. Растаяв весной, превратившись в воду, снег напоит собой землю. Подарит жизнь растениям и животным. На белом полотне, всегда видно грязь и грязь оно собой накрывает. Старик любил снег, как любил свое дело, считая его самым важным в жизни.
Крупный мужчина в доспехах почтительно остановился за спиной старика,
– Все готово Гаррос? – повернулся старик.
– Да верховный инквизитор Карлин, – ответил мужчина.
– Она может быть опасна, даже в таком положении, – сказал инквизитор направившись ко входу в башню. – Ты должен присутствовать.
– Как скажете, – отозвался паладин.
Вдвоем они спустились по лестнице и прошли в зал. Тяжелые, обитые железом, двери входа охраняли четыре воина в полном доспехе. Стены, пол, потолок зала – украшал сложный орнамент потускневшей от времени мозаики. Она была древней, как сам монастырь. Она защищала братьев ордена от магии сбившихся с пути. В самом центре зала, стоял деревянный ящик. Его тоже украшали орнамент и письмена.
Верховный инквизитор Карлин Лардан поднялся на специальный помост и занял место за столом. Двое не молодых, но опытных в своем деле мужчин, старших инквизиторов ордена, дождались, когда он сядет и заняли места по сторонам. Откинувшись на спинку высокого резного кресла, верховный инквизитор кивнул писарю, после чего, принялся разбирать записи на столе.
Паладин подошел к ящику и откинул тяжелую крышку. Достал меч из ножен и отошел чуть в сторону, застыв мрачной статуей. В ящике оказалась немолодая женщина. Голая. Ее можно было бы назвать красивой, если бы не страшные отметины. Все ее тело, покрывали свежие следы пыток. Почерневшие, распухшие, сломанные ноги не могли держать вес тела. Она висела на двух крюках, вделанных в дно ящика. Прикрыв глаза от дневного света, женщина смотрела одурманенным взглядом на сидевших за столом. Она так устала от собственных криков, что хотела только тишины и покоя.
Прокашлявшись, Лардан взял один из исписанных листов и посмотрел на женщину.
– Бастинда Ариан Бограмэ, – начал старик. – Я верховный инквизитор империи Асадар Карлин Лардан, а это старшие инквизиторы Брандон Самерье и Люмьер Рошар. Как верховный инквизитор, глава Ордена Света, властью данной мне империей я открываю дело о практике ритуалов противоестественной магии, выходящей за рамки Ладийского статута, повлекшей массовую гибель людей. Если вам есть что сказать, вы можете покаяться прямо сейчас.
– Я уже все сказала вашим дознавателям, – слова из потрескавшихся губ вылетали с трудом. Еле слышным шепотом.
– С ваших слов, массовая гибель людей в академии, в ночь на восьмое число одинадцатого месяца, результат применения заклинания известного как Ладийское проклятье.
– Да, верховный инквизитор, все верно.
– Хочу отметить, что такого заклинания нет в реестре Ладийского статута. Проклятье упоминается только в трудах о распаде империи и то, как неподтвержденная теория.
– Я все сказала дознавателям, – со стоном выдохнула женщина. – При прошлом главе академии уже был подобный случай.
– Известный как черный мор, – уточнил инквизитор.
– Да, так он и назывался.
– По свидетельству агента инквизиции, брата Годдара, вы не знаете кто применил заклинание. Вы пытались выехать из столицы, чтобы спасти свою жизнь.
– Да, именно так.
– Почему вы решили, что в этом есть необходимость?
– Тот, кто применил заклинание, применит его снова. Будут новые жертвы.
– Вы отрицаете, что массовая гибель людей, результат вашей деятельности или деятельности кого–либо из магов академии?
– Это просто невозможно. В библиотеке академии нет записей, запрещенных Ладийским статутом.
– И никак не связано с исследованиями, проводившимися в академии.
– Нет, не связано.
– Что вы можете сказать о ритуалах, проводимых над заключенными? Какую роль играл артефакт, смонтированный на подвесе в верхнем зале?
– Я уже говорила, я не знаю сути ритуала.
– Но тем не менее. По некоторым признакам вы убили множество людей, пусть даже заключенных.
– Я не знаю, не понимаю, – растерянно пробормотала Бастинда. – Я не помню.
Карлин принялся перебирать бумаги на столе, потом повернулся к Самерье:
– И вы ничего не добились под пыткой?
– Ничего, – ответил инквизитор, почесав бровь. – Она однозначно не помнит. Когда мы начали, ее будто подменили.
– Может какие–то новые практики?
– Над архимагом? Главой академии?
– Сон правды пробовали?
– Да. С ней не получилось.
– Она все время находилась под защитой? К ней никого не допускали кроме братьев?
– Мы были очень внимательны.
– Может вам нужно больше времени?
– Бесполезно, – отрицательно покачал головой Самерье.
– Артефакт уже перевезли?
– Да, он находится в нашем архиве.
Верховный инквизитор уставился на женщину изучающим взглядом. Ее пытали уже неделю. Тут оставалось убить бывшего архимага пыткой или сжечь на костре, как того требовал закон. Старик вздохнул, после чего поднялся с места и зачитал приговор:
– Бастинда Ариан Бограмэ. Властью, данной мне как главе Ордена Света, за практики магии, нарушающие Ладийский статут, я приговариваю вас к сожжению на костре. Приговор приведут на рассвете. Вам будет предоставлена возможность привести себя в порядок, а также время на покаяние.
Дождавшись пока ящик с бывшей главой академии вынесут из зала, три инквизитора собрались в круг.
– Люмьер, – обратился верховный инквизитор. – Надо открыть новое дело. Отправьте запрос в библиотеку. Может у них есть информация про Ладийское проклятье. Еще узнай, есть ли практики кроме сна, способные влиять на воспоминания. Ты Самерье, перерой наш архив сверху донизу. Наведайся с братьями в библиотеку академии. Я хочу знать, что происходит. Поднять весь орден, всех агентов, всех кто хоть как–то может помочь. Если у нас ходит человек, способный на такое, я хочу знать кто он и где находится. Обо всем мне докладывать немедленно. Гарросу собрать отряд и быть готовым выехать немедленно. Да поможет нам свет.