Зеленая книга
Шрифт:
Дима стеснялся своей наготы, чем рассмешил подругу.
– Ух ты, какие мы нежные, а ну повернись, я потру тебе спинку, – веселилась она. – Ты знаешь, подруга, что у тебя офигительная фигура! Тебя нарядить во что–нибудь секси, мужики к ногам будут валиться.
– Или изнасилуют в ближайшей подворотне, – пробормотал Дима, пытаясь распутать и промыть свои длинные волосы, покрытые дорожной пылью и потому напоминающие паклю.
– Неее, не получится. Боюсь, штаны снять не успеют – все кончится раньше.
– Да у тебя не хуже… – отозвался Дима, разглядывая Шанти. – Ты как пантера, красивая и опасная.
– Мяуррр… – прорычала
Когда они наплескались, Шанти предложила постирать вещи иДима нашел идею здравой.
– Все–таки Балмор порекомендовал отличную гостиницу, – произнес он, выполаскивая рубаху.
– Да, гостиница отличная, номера просто люкс, – отозвалась Шанти. – А баня–я–я... просто мечта. Ну–ка, помоги мне выжать бриджи.
Дима отложил рубаху, подошел и взялся за штанины, со своей стороны. В этот момент Шанти начала тихо говорить:
– Похоже, эта гостиница может выдержать небольшую осаду.
– Ну и что, – возразил Дима, – тут средневековье, случаются бунты и даже голодные.
– Ага, а еще хозяин гостиницы не любит торговаться.
– Наверное, давно знает лорда.
– Знать–то знает, но с хозяином разговаривала я, пока баламут чесал языком с парнями. Он реально не любит торговаться, и вообще похож скорее на военного, чем на трактирщика. Как и слуги.
– Ты думаешь это ведомственное заведение?
– Я не думаю. Я уверена. У меня интуиция кричит: – Беги!
– Ты параноик, Шанти, – улыбнулся Дима.
– Да, я параноик. Но лучше я завтра поищу другое место, и мы тихо съедем отсюда.
– Если нам дадут съехать, – сказал Дима, серьезно посмотрев Шанти в глаза.
Когда со стиркой было покончено, они надели длинные сухие рубахи, выданные банщиком, и отправились в свой номер. Проходя мимо обеденного зала, девушки услышали окрик:
– Вы, почему так долго, чем вы там занимались? – воскликнул Павел, которому надоело ждать своей очереди помыться.
– Спинки друг другу терли, – игриво отшутилась Шанти.
– Эй, а кто мне спинку потрет? – возмутился Максим.
– Ты не волнуйся, дружище, я потру, – хлопнул по плечу Максима великан, после чего раздался дружный гогот.
– Рекомендую постираться, – напоследок сказала Шанти, после чего они с Димой отправились к себе.
Дима устал с дороги и совершенно разомлел после бани. Когда он обессилено упал в чистую постель со свежими простынями, пахнущими полевыми травами, то сразу уснул. Снилась ему бесконечная дорога с висельниками по обочинам. Дорога была заасфальтирована, а у него был автомат. Висельники, словно зомби, тянули к нему руки заряжая чувством опасности и неопределенности будущего.
Когда Дима проснулся, Шанти уже не было и он, умывшись, спустился позавтракать в зал, где и застал остальных. Друзья сидели тихо, напоминая каких-то заговорщиков, о чем Дима и сказал им, усаживаясь за стол.
– Так, что у нас за скандалы, интриги, расследования? – спросил он друзей.
– Да вот думаем, что надо валить из этого места, – ответил Максим за всех.
– Тоже паранойя? – сделал сочувствующие глаза Дима.
– Задом чую, будут неприятности, – пробурчал Миша.
– Ууу, да тут групповое заболевание, – попытался пошутить Дима, но осекся и стушевался под напряженными взглядами. – Ладно, можете меня записывать в клуб. Я тоже чую, тем самым задом. Шанти, я так понимаю, на спецзадании?
– Правильно понимаешь, – буркнул мрачный
– Вот и хорошо, земля вертится, дела идут.
– Земля крутится, дела мутятся, – поправил Максим на своей манер. – Вот чуйка у меня – мутные дела ждут нас, если не уберемся отсюда как можно быстрее.
Шанти появилась только после обеда. Обгладывая холодную птичью ножку, она объявила друзьям, что нашла новое место. Друзья обрадовались и дружно решили переезжать сразу, как Шанти поест. Собрав вещи, они вышли во двор и когда Дима направился к конюшне за Снежком, то почувствовал легкий укол в шею, после чего ему невообразимо захотелось прилечь. Уже на земле, засыпая, он успел удивиться странному поведению Миши, который отчего–то отмахивался.
Глава 20
Очнулся Дима в небольшой комнате. Стены и пол были каменные, а из всей мебели только узкая лавка, на которой лежало прелое сено. Свет проникал в помещение через узкое окошко, метрах в пяти от пола. Этого света было явно недостаточно – узник сидел в полумраке.
В том, что он заключенный, Дима нисколько не сомневался. В комнате стоял сильный запах. Казалось бы, прелое сено предпочтительнее вони из узкой ямы в углу, явно предназначенной для справления нужды, но выбор между запахом протухшей тряпки и выгребной ямы наводил на совершенно грустные мысли. Свежие воспоминания о повешенных вдоль дороги оказались весьма актуальными.
Одет Дима был в рубище из грубой ткани, под которым ничего не было. Рубище, что на фоне камеры особенно удивляло, было чистым. «И на том спасибо, – грустно подумал Дима. – Сижу на нарах, как король на именинах… или королева, это как посмотреть»
Первое время Дима обдумывал варианты своих ответов на допросе. В том, что допрос рано или поздно состоится, он не сомневался. Друзей, скорее всего, тоже схватили и будут допрашивать, а значит надо было подумать об их показаниях. Простенькие легенды они себе придумали, но Дима понимал: как только их начнут пытать, все дружно сознаются. Дальше, скорее всего, приключенцев ждал костер храмовников, о которых упоминал Балмор. Виселица в такой перспективе уже не казалась плохим вариантом. Скуку ожидания разбавляли истошные крики, по–видимому, пытаемых людей, да размеренные шаги стражников, проходивших мимо окошка вверху. Дима старался не думать о том, что кричать могут его друзья. Для себя он решил: если начнут пытать – расскажет все. Дима сомневался в том, что у попавших в средневековые застенки есть шанс выбраться. Помирать, так хоть не по частям, а значит – надо сотрудничать со следствием.
Время шло, и ему – человеку из мира высоких скоростей – стало казаться, что про него все забыли. Вспомнилось, как он в детском саду ждал прихода родителей, когда те задерживались на работе и это выглядело горькой иронией в случившихся обстоятельствах.
Света в камере становилось все меньше – наступал вечер. Когда почти стемнело, нижняя часть двери с лязгом откинулась. В камеру просунулось что–то вроде лопаты, на которой лежала глиняная миска с кашей, стакан воды да горсть сухарей. С мыслью о необходимости еды пришлось брать. Дима не считал себя особо брезгливым, но в таких условиях все, что он смог – это погрызть сухари, запивая водой. Спустя какое–то время лопата снова появилась, видимо ожидая посуду. Дима ее проигнорировал. Лопата подождала минуту, после чего люк закрылся.